Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Полоснул ножом по открывшимся проводам на вывернутой ноге. Сноп искр обжег мне руки, вспышка выключила мне зрение, словно я себе перерезал провода, идущие к глазам. Нож попал в клешню и был зажат.

Зрение возвращалось, предо мной возникла картина из ада. Мутант стоял на коленях, точнее, на голых костях без плоти от самых бедер, в шоковом состоянии наносил удары по смятой жестяной скорлупке. Робот занимался отделением мяса от кости, наматывая кишки на манипуляторы. Движения замедлялись у обоих, они были обречены.

Я снова сунул полено в клешню, механизм взвыл и замер, уцелевшие огоньки на корпусе робота замигали красным светом. В это время подул свежий ветер, и надрезанное дерево аккурат приземлилось на противников. Едва я успел отпрыгнуть от ствола и скатиться по склону, как прогремел взрыв. Смесь − щепа дерева, осколки металла и куски живой плоти − просвистели над головой.

Так завершился поединок бойцов Рассвета и Заката человеческой цивилизации, победила Природа. Удалила обоих, как больной гнойник на теле, легким нажатием одним из триллиона стволов. Раз − и нет целой ветви развития вида, два − венец творения превратился в металлолом, три − за месяц травкой зарастет, и ничто не напомнит об случившемся.

«Все гениально − просто», как говаривал древний мудрец. Природа сама позаботилась о порядке.

− Дайте точку опоры, и я сверну землю. Кто сказал? Хм, я сказал – «Архимед». Получили точку и свернули себе шею, − заметив голову мутанта, проговорил я.

Бедный Моня, мы так и не распределили обязанности, имя получил посмертно. Порыскав по округе, нашел клешню с ножом и бластер робота, выдрать нож не получилось, а огонек зарядки бластера горел ярко-красным. Почему не стрелял? Видимо, рассчитывал меня задушить клешней, а заряд оставил на мутанта.

Идти снова на гору не было желания, голова от удара током гудела, как высоковольтные провода, ноги, словно мешки, набитые соломой. Вернулся к костру, пожевал лосятину, на душе мутило, то ли от тока, то ли от потери друга. Из моей походной сумки выкатилась кружка со звездолетом. Эх, Эврика, хорошо, что ты не видела эту бойню-извращение.

Укрывшись лосиной шкурой, подстелив медвежью, с куском мяса во рту, так и не дожевавши, лежал, не подымаясь, уже третий день, по нужде и то далеко не отползал. Тело не слушалось, будто коротнуло в мозгу, и цепи управления не работали. Мысль о том, что Монтяра был последним представителем редкого вида человека, да, именно Человека, угнетала мое здоровье.

Для меня теперь все животные, звери, умеющие проявлять сострадание, взаимовыручку, протягивающие лапы-руки для поддержки, были ЛЮДЬМИ. Остальные − мутанты и монстры.

Чтобы жить, надо крушить

(кто не спрятался, я не виноват)

В очередной погожий день, обессиленный долгой голодовкой (аппетит не возвращался), рассуждал о земном бытии, загоняя себя в яму депрессии, вдруг ногу пронзила острая боль. Приподнял ее вверх, на ней, держась зубами, повисла полевка.

− Подожди, я еще живой, приходи позже.

Оторвал рукой зверька и получил укус в палец, потянув другой, получил и в нее.

− Вот это боец! Как жить хочется! Ладно, беги, я сдаюсь. Ха-ха. А ты чего разлегся, забыл, куда шел? К звездам. Умереть мог и дома, − поругал себя.

Укусотерапия подействовала благотворно, набрал полную грудь воздуха.

− Я жи-во-ой! Звезды я скоро!

Поднялся на дрожащие ноги, сгреб остатки хвороста, принесенного мутантом, коротким лучом разжег костер. Мясо уже воняло, но когда обжарил до состояния угля, пошло, как хлебная корочка.

Живот урчал,

Но дно держало,

Желанье жить тошнить мешало.

Родился в голове экспромт.

Немного повозился с манипулятором, потягал за провода, и он вернул мне нож. В прожженных, расшнурованных шортах, подпоясавшись ремнем, выдвинулся на разведку.

Холм. Залег в кустах, ползком спустился до середины. Наткнулся на останки мутантов, все они обожженные бластером, без ног, голов, многие уже разложились, сверкали белыми костями. Меж них лежали трупы зверей-падальщиков, решивших полакомиться халявой. Трупный смрад подействовал приободряющее, пробежавши метров сто в сторону от кладбища, залег в ямку. Пролежал минут десять, ничего не произошло, поднялся оглядеться. Внизу меж двух холмов виднелась поляна с огромным камнем в средине, обросшим мхом и кустом лозы.

Вдруг из камня… выскочил Моня? Как две капли воды, один в один близнец Мони. Пробежал по кладбищу, вслед ему сверкнула плазма, и он наполовину растворился. Возле кустов стоял робот, железный страж не давал разбегаться мутантам.

Интересно, где же он их держит, в камне? Скорее, есть подземный вход, как в Пскове, замаскированный под куст или за камнем.

− Может, пальнем разок? − посоветовался я с собой.

На разок должно хватить, была не была. Хороший человек плохого не посоветует. Поставил уровень на один выстрел плазмы, должно хватить. Наводка на голову, не зацепить бы его бластер, ох как он мне пригодится, затаил дыхание и… и робот скрылся в кустах. Блин!