Возрождение надежды

— Ну что ж, честь ему и хвала тогда. Я-то ведь только рад буду, если все у него сладится. Хотя и не слыхал, чтобы тигров-людоедов кому-то перевоспитать удалось. — Кэрис заметил протестующее движение Асверии и шутливо замахал на нее руками: — Знаю-знаю, что ты скажешь! Мол, люди не тигры. Согласен. Но коли проснется в человеке зверь, укротить его потруднее бывает, чем иного хищника. Иначе как бы Подгорный Властелин силу такую забрать сумел?

Вельх выжидательно взглянул на Драйбена, потом на Асверию, готовый продолжать спор до бесконечности, и разочарованно вздохнул. Только во вкус вошел, только вскарабкался на любимого конька, коим было обличение рода людского, а противники уж хвосты поджали. Ну куда это, спрашивается, годится?

— Я ведь к вам всего на часок заглянул, — спохватился после непродолжительного молчания Кэрис. — Уговорил Сингона в Арр меня перенести. Тут я пока без надобности, Даманхур тоже моими советами по горло сыт, а я по Лоллии соскучился. Прихвачу Рея — и айда на Холм Эпитиаров или прямо на Хрустальный мыс.

— Вот тебе и раз! Так Рей-то уже дня три как в Аррантиаде. Вместе с Кердином туда отправился. — Драйбен прислушался к завыванию ветра за темным, похожим на черное зеркало окном, окинул пустой, освещенный лишь светом очага зал грустным взором и со вздохом добавил: — Обещал весной вернуться, да слабо мне что-то в это верится. Отыщет своих «кречетов» и не вспомнит о нас.

— Так, может, и вам со мной в Аррантиаду махнуть? — оживился вельх. Там-то зима не здешней чета. И Лол-лия рада будет. Ух повеселимся!

— А знаешь ты, что каттаканы тоже в путь собираются? — вступила в разговор Асверия.

— Говорил Рильгон, что на Перекресток Миров наведаться намерен, нехотя отозвался Кэрис, видя, что предложение его всерьез не восприняли.

— Так они, что же, в самом деле могут через него в свой родной мир вернуться? Вот ведь не было печали! И зачем ты с Кердином им об этом сказал? Ну что им в Рудне не живется? — В голосе Асверии послышались несвойственные ей плаксивые нотки.

— Да нет, все правильно. Соскучились старики по родине. И молодым про нее все уши прожужжали. Хотя жаль, конечно. Но это ведь у них не сразу получится, уйти-то. На то, чтобы свой мир отыскать, у них, верно, десятки лет уйдут. Мы к тому времени, может, не только состаримся, но и умереть успеем, неуклюже утешил Асверию Драйбен.

— Что-то ты, по-моему, привираешь.

— Они на Перекрестке Миров будут по очереди дежурить. А жить до поры в Рудне останутся.

— Так Перекресток-то этот где-то на западной оконечности Мономатаны! Чего ради им туда-сюда мотаться?

— Это нам мотаться, а им фьють — и там!.. Прислушиваясь к разговору друзей, Кэрис прикрыл глаза, размышляя о том, что бы подарить им на свадьбу. По совести говоря, ему следовало предупредить их, что вслед за каттаканами начнут готовиться в дорогу и тальбы. Старики ни за что не допустят вырождения рода, к чему неизбежно приведут их смешанные браки с людьми, а Перекресток — это все же шанс отыскать мир, куда их сородичи ушли тысячу триста лет назад. Он уже было открыл рот и тут же его захлопнул. До расставания еще далеко, а о своих намерениях Тиир может кониссе и сам рассказать. Когда сочтет нужным. А сделает он это не раньше, чем будет покончено с Гурцатом, — Тиир парень упрямый и всегда доводит начатое дело до конца…

Кэрис зевнул и поднялся из-за стола, с улыбкой думая о том, что ежели он отправится сейчас в Арр, то и этой ночью ему не удастся сомкнуть глаз. Лоллия — она такая, с ней не очень-то выспишься…

Утро выдалось хмурое. Холодный ветер нес с севера мелкий, колючий снег. Маленькое тусклое солнце едва просвечивало сквозь толстую пелену серых облаков. Хмурыми, мертвыми и бесприютными были и земли, по которым ехал, горбясь в седле, Хозяин Вечной Степи.

Он совершил ошибку, решив возвращаться на юг тем же путем, каким гнался за неуловимым нарлакским войском. Сожженные деревни, неубранные поля, на которых гнили потоптанные его тангунами рожь и ячмень, черные скелеты деревьев, тянущих ветви к беспощадному небу, нагоняли на него тоску, давно уже ставшую постоянной спутницей Оранчи. Исчезновение Подарка не принесло облегчения, напротив, только усилило его одиночество.

С исчезновением страшного дара Подгорного Властелина из души его исчез страх, и нечем было заполнить образовавшуюся пустоту, а зарастать она не собиралась. Напрасно старались развеселить Гурцата большой сотник Ховэр, техьел по прозвищу Плешивый, наи и нанги. На пирах он чувствовал себя еще более одиноким, чем в чистом поле, от вина, пива, арчи и хмельного кумыса тоска лишь усиливалась, а голова наутро болела так, что хотелось отрезать ее и бросить под ноги коню. Гибкие девчонки и пышнотелые белокожие женщины, приводимые в его юрту Ховэром, не доставляли ему радости и не могли отвлечь от мрачных раздумий. Всем им было далеко до Илдиджинь, погубленной им, дабы обрести власть на миром, оказавшуюся пустым звуком, ради которого не стоило давить даже муравья.