Возрождение полевых цветов

– Ты сказала, что ходила на терапию для… Ну, ты знаешь, – хрипло произносит он, и я ценю то, что он не произносит этого вслух. – Я знал, что если ты сумела пережить свою травму и обратиться за помощью к терапевту, то и я смогу. Брат мне тоже помог. Он переехал ко мне и больше года жил со мной.

– Правда? – Я в шоке. Да, это я позвонила Лейту, но я не ожидала, что он на такое пойдет.

– Он… я думаю, он испугался, глядя на то, во что я превращаюсь, и не оставлял меня одного до тех пор, пока не убедился, что я иду на поправку. Он сказал, что это ты ему позвонила.

– Ты не позволил мне тебе помочь, а кто-то должен был это сделать.

– Знаю. – Он наклоняется через стол. – Мне невыносима мысль, что я тебя оттолкнул. Что причинил тебе такую боль.

– Тогда почему ты это сделал? – выпаливаю я вопрос, не выходивший у меня из головы на протяжении многих лет. Ведь это было так не похоже на Тайера.

Официантка приносит поднос с нашими блюдами и стаканом воды для Тайера.

– Что-нибудь еще нужно?

– Нет, спасибо, – говорю я и перевожу взгляд на Тайера. – Так что? – спрашиваю я, накручивая на вилку лингуине.

– Я был сломлен, я скорбел по своему ребенку. Я понятия не имел, сколько я пробуду в таком состоянии, а ты была прекрасной и заботливой, и я не хотел утягивать тебя на дно. – Он потирает заросший щетиной подбородок, в его глазах мелькают воспоминания минувших дней. – Я думал, что поступаю правильно, Салем. Это сейчас я понимаю, что это было абсолютно неправильно, но тебе было девятнадцать, и я хотел тебя освободить. Я знаю, что ты бы ждала столько, сколько бы времени мне ни потребовалось, а я просто… не хотел, чтобы ты это делала. Ты заслуживала чего-то большего.

– У тебя не было права решать это самостоятельно, – произношу я спокойным тоном, но в глазах стоят слезы.

– Знаю. – В его глазах тоже блестят слезы.

– Ты разбил мне сердце.

– Знаю. – Он закрывает глаза.

– Ты заставил меня тебя ненавидеть.

Его кадык судорожно вздрагивает.

– Знаю. – Опять это слово, одно-единственное.

Остаток ужина проходит в тишине.

Глава двенадцатая

Тайер

– Нет, ты не будешь платить, – протестует она, когда я достаю кошелек.

– Нет, буду, – невозмутимо настаиваю я.

– Я сама в состоянии за себя заплатить, – ворчит она и достает кошелек.

Я пытаюсь скрыть улыбку.

– Я и не говорил, что ты не можешь.

Мимо проходит официантка, и я передаю ей достаточно денег, чтобы оплатить еду и чтобы осталось на чаевые. Салем смотрит на меня разинув рот.

– Тайер! – рычит она и от раздражения морщит нос.

Не знаю, что это обо мне говорит, что от ее голоса к моему члену приливает кровь. Даже ее раздражение сексуально.

– Теперь уже поздно. – Я пожимаю плечами и отодвигаю стул.

– Можешь отблагодарить меня каким-нибудь другим способом.

Ее щеки розовеют:

– Не стану я с тобой спать.

Вскинув бровь, я смотрю на нее сверху вниз.

– Разве я что-то говорил о сексе?

Она краснеет и заикается:

– Ну, нет. Но…

Я киваю в сторону выхода.

– Я провожу тебя до машины.

Она колеблется, и я ожидаю, что она возразит, но, к моему удивлению, она отвечает просто:

– Хорошо.

Она встает из-за стола, и я опускаю ладонь на ее талию. Это происходит автоматически, словно мое тело не может ее не коснуться. Она смотрит на меня прищурившись. Она оберегает от меня свое сердце, я это чувствую и не виню ее за это.

Я придерживаю для нее дверь и выхожу следом за ней на улицу. Солнце село, в ночном небе ярко сияют звезды. Это один из моих любимейших аспектов жизни в маленьком городе. Здесь ты всегда видишь звезды.

– Моя машина там, у маминого магазина.

Я иду рядом, засунув руки в карманы, чтобы не касаться ее. Оказавшись с ней снова, слишком легко начать вести себя как раньше.

– Спасибо, что заплатил за ужин, – говорит она.

Я не могу скрыть улыбки, и Салем игриво закатывает глаза.

– Не за что.

Я замечаю вдалеке ее машину, и меня охватывает разочарование от того, что наш вечер окончен. Увидев ее в ресторане, я не мог не подойти к ее столику. Я не в силах перед ней устоять. Даже спустя столько времени.

Она бросает на меня короткий взгляд, на ее щеках вспыхивает нежный румянец. Хотел бы я знать, о чем она думает, но я не спрашиваю. У меня нет права знать. Больше нет.

Я останавливаюсь возле ее машины и жду, что она скажет. Она молчит, но в машину не садится.

– Увидеть тебя снова… оказалось совсем не так, как я ожидала, – неожиданно признается она.

– Лучше или хуже? – Я нервно облизываю губы в ожидании ее ответа.

Она пожимает плечами и открывает дверь автомобиля.

– Я и сама пока не знаю.

Я стою на тротуаре и наблюдаю, как она заводит свой внедорожник и на прощание машет рукой.

Поколесив некоторое время по окрестностям (в голове вихрем проносятся мысли, но в основном о Салем и о том, какой я жалкий ублюдок), я через час подъезжаю к своему дому.

Я глушу двигатель, но в дом не захожу, а направляюсь к своей теплице. Это место было моей тихой гаванью и моей самой большой мукой.