Возрождение – предтеча реформации и эпоха борьбы с Великой Русской Империей

Мы с тобой не станем касаться тех авторов и произведений, которые преподносят в школе, а заглянем туда, где есть местный колорит или какие-то проблески истины. Лживые утверждения учёных (не от заблуждений, а от услужливости власти) резонировали тысячами голосов в произведениях модных писателей, тем паче тех, кому заранее обещана какая-либо престижная премия. Так веками при Романовых и после формировалось «нужное» общественное мнение. В качестве примера сошлюсь на привольный роман пермяка Василия Каменского «Степан Разин». Вероятно, автору бы польстило мнение, что это стилистически неплохо сделанная поэма в прозе (он был известным поэтом). Но после публикаций ФН становится ясно, что писательский взгляд на Разина как на разбойника исторически фальшив, и был полезен как царствовавшей фамилии (впервые роман увидел свет в 1915 году), так и ленинской гвардии (повторно издан в 1928 году).

Вот и известный российский журналист дореволюционного периода, писатель В. Гиляровский, составив путеводитель по городам Волги, не преминул упомянуть и о Разине [47*]. Расскажу тебе историю знакомства с его книгами. Мои родители, Валентин Минович и Валентина Александровна (урождённая Конюхова), твои прадедушка и прабабушка, в середине шестидесятых годов отправились на пароходе в Астрахань. Помимо арбузов и паюсной икры они привезли книги для меня. Среди прочих был и двухтомник Гиляровского в серой обложке (он до сих пор покоится на книжной полке). При чтении его встал передо мной образ выдающегося деятеля российских низов, бурлака, силача, водившего дружбу с Горьким и, кажется, с Шаляпиным. Если не изменяет мне память, именно с него делался скульптурный портрет литературного героя Тараса Бульбы. А вот при изучении его путеводителя, который при советской власти не переиздавался, портрет писателя из бурлаков стал вырисовываться другим. Разина он величает только Стенькой, а не Степаном Тимофеевичем, как положено было обращаться к знатным людям. Книжка полна подобострастия к царствующему дому Романовых и обходит острые углы, о которые последние могли бы оцарапаться. Невольно всплыла мысль, с которой впервые столкнулся в одном из романов Фейхтвангера:

Гражданское мужество встречается реже, чем мужество на войне

Задумайся над этим. Поразмысли: а почему так? Ведь в цивилизованном мирном обществе нет большого риска быть убитым. А страх всё равно парализует действия, необходимые даже для самозащиты. Вот начальник тебя обворовывает, вот твоих друзей или коллег оклеветали, вот и сам президент не выполняет обещаний. Народ безмолвствует…А если скажешь против власти, то лишишься её равнодушия к себе и узнаешь, что такое месть. Тебе не дадут бесплатной квартиры, тебя не пошлют за границу за государственный счёт, не дадут делать то, что преспокойно совершалось ранее. Поэтому «стремление удержаться за Столом делается единственным неутоляемым стремлением Допущенных к Столу» [48*], накрываемому властью для избранных, в том числе, писателей и учёных.

На протест способны только одиночки, заранее обрёкшие себя (часто подсознательно, то есть по велению души). Но будет и награда: тебя будет любить лучшая женщина, богиня, и нескольких лет или дней в её окружении хватит с лихвой, чтобы окупить свою жертву ради тех самых людей, которые могут сопроводить пророка не только на Пасху, но и на Голгофу.

У Василия Шукшина, имя которого тебе уже мало чего будет говорить, есть роман (не могу подобрать правильного эпитета) о Разине «Я пришёл дать вам волю» [49*]. Сам писатель, а изначально актёр советского кино, был весьма знаменит: простота, искренность убеждали больше, чем красивая фразеология обласканных властью прочих артистов. Сам роман отличается крепким, настоящим народным языком, отнюдь, не матерным. А вот фальши там немало. Нет, это не словесная фальшь, а ложь умолчания.

Автор называет главного героя любовно, на все лады: батюшка, Степан Тимофеевич, головщик. Но только не «воевода». Разин у него получился живой, а не легендарный, как у Каменского. Он сумел избежать в повествовании решающей битвы под Арзамасом(!), где объединённые европейские войска нанесли поражение «разбойнику» [27*]. Почему-то Степан у Шукшина несколько раз ходит воевать Астрахань, хоть там должен находиться тот самый потомок ордынских царей, предположительно Алексей, у которого он и был воеводой.

Пишет о каком-то бунте в Москве в 1662 году, подавленном иностранными войсками. Редакторы так постарались, что в этом месте романа течение и причины событий совершенно непонятны. Вдруг преподносится: «Немецкие солдаты и стрельцы телохранительного корпуса явились внезапно на площади и начали действовать так удачно, что 4000 бунтовщиков легло на месте…» Намёки на присутствие европейских войск не сумели вытравить полностью. И не дали Шукшину развить эту тему. Да и мог ли он в то время добыть нужную информацию, как это сделали сегодня ФН?