Возрождение (Revival) (СИ)

— Подозрение на Остеомиелит, — сказал ассистенту Хантер. — Да здесь всё выглядит как гнойно-некротический процесс, развивающийся в кости и костном мозге. Так ещё и в окружающих их мягких тканях. Его вызывают патогенные, производящие гной, бактерии и микобактерии. Но тут… Боже.

— Глянь, что в желудке, — приказал коп.

Хмурясь, Александер окунул руку в гнойное месиво, поочередно доставая органы. Половина из них просто лопались под его пальцами, растекаясь по трупу и полу. Решив закончить тщетные попытки, патолог просто вскрыл желудок прямо внутри тела. От запаха окончательно выступили слезы. Нет, он привык к гниению. Это неизбежно сопровождало его каждый божий рабочий день по несколько раз, но это было уже слишком. Хоть остатки еды никогда не выглядят привлекательно, особенно наполовину переваренные, Хантер едва успел сдержать рвотный рефлекс. На горе мясных гниющих останков в желудке гордо лежали все три фаланги указательного пальца. Патолог поднял его, внимательно глядя на, как он сначала подумал, срез.

Да, плоть может быть обманчива, особенно учитывая рой опарышей, которые выглянули на свет лампы, но уже через секунду снова принялись за содержимое желудка. Но никакие насекомые не способны обглодать сустав так, чтобы он выглядел, будто его…

— Откусили, — констатировал факт Алекс. — Этот палец откусили.

— Какой-нибудь дикий зверь? — опешил ассистент. — Здесь? В Нью-Йорке?

— Отставить догадки, — рыкнул коп. — Смотри дальше.

Пожав плечами, Хантер звучно швырнул палец в подставленную ассистентом железную посудину. Как вдруг он прислушался. Казалось, какой-то посторонний звук проник в эту крошечную заляпанную кровью комнатушку. Он повернул голову, встречаясь с взглядом затуманенных кровавых глаз.

На него рычал бывший вскрытый труп.

***

Его трясло. Он был уверен, что давно победил в себе это. Смешно подумать: актёр, у которого сгибаются колени, стоит ему сделать шаг на сцену. Оратор, который теряет голос, стоит ему кинуть взгляд в зал. Он был уверен, что страх перед публикой остался далеко позади, но ошибся. На деле это он, не выдержав и сдавшись, ушёл как можно дальше в закулисье. Туда, где его не смогут достать глаза зрителей, туда, где его голос не услышат их уши.

Питер принял решение стать режиссёром. Этот путь был нелегок и тернист, но о нём мало что можно рассказать. Он столкнулся с пренебрежением более опытных коллег, с непониманием и непринятием его идей, ему не подчинялись его же подопечные, ему строили злые козни, регулярно он сталкивался с гадостными сплетнями, лицемерием, но отчего-то Ривер не повернул назад. Может быть из-за упрямства, может быть из-за собственной глупости — сказать сложно, но теперь… Теперь все, кто сомневался в нем — увидят плод его нелегких трудов. Он выступит на одной сцене с знаменитейшими личностями и все наконец-то оценят его дар по заслугам! Если он, конечно, возьмет себя в руки, и не упадет в обморок на сцене.

— Говорила тебе мама — выпей успокоительного. Если ты, паразит, испортишь все сегодня, я… Я не знаю, что с тобой сделаю, но, поверь, тебе это ой как не понравится, — Питер тыкнул пальцем в грудь своего отражения, — И не смотри на меня так. Соберись и… И сделай то, что всегда умел.

— Надеюсь, я вам не помешал, молодой человек? — грузный мужчина в светло-сером костюме вошёл в туалет, где пытался забаррикадироваться Ривер. На его лице сияла добродушная теплая ухмылка, было видно, что он вовсе не осуждал парня, даже напротив, разделял его чувства. Свет люминесцентной лампы отражался в его лысине.

— А? Что? Нет, что вы, мистер Келлер… Я всего лишь… — он запнулся на полуслове, пытаясь переварить, что говорит и кого видит, — Мистер Келлер? Господи, вы же Сэм Келлер!

— О да, везде фанаты, — мужчина добродушно засмеялся и наконец прошёл чуть дальше, ближе к кабинкам.

— Я даже не надеялся, что смогу увидеться с вами, вы!.. Вы не представляете, сколько сделали для меня! Всю мою жизнь изменила ваша работа о восприятии себя в обществе, это… Это просто шедевр, мистер Келлер, я бы хотел спросить вас так о многом, сэр, скажите, а… — поток мыслей Питера сильно обгонял его язык, поэтому где-то на середине его речь превратилась в сгусток восхищения и запинаний.

— Я бы с удовольствием с тобой побеседовал, честно, — он точно врал, — но я тут, знаешь, — он многозначительно указал взглядом на кабинку, — вроде как занят.

— Конечно, мистер Келлер! Я… Увидимся, да?

— Конечно, парень. Удачного тебе выступления, — он спешно скрылся за дверью кабинки и с облегчением выдохнул.

Питер же полностью настроился на успех и все время до момента выхода на сцену улыбка с его губ уже не сходила.

***