Возрождение (Revival) (СИ)

И вот открыв глаза, первое, что она увидела, это каштановую макушку. Она рывком села, понимая, что лежит в кровати. От её резкости, сидящий на полу парень, который лишь одну голову положил ей на постель, проснулся, резко подрываясь.

Мик выглядел как всегда.

Армейские штаны, армейские ботинки и чёрная обтягивающая торс футболка. Только сейчас Джо заметила на его носу горбинку, словно он был когда-то давно сломан. Шатен улыбнулся ей и потянулся. Хрустнул позвонками, направляясь к тумбочке и молча наливая в стакан воду из прозрачного графина.

— Ты как? — он протянул стакан Джо.

— Вроде нормально, — попив, ответила Айлз. Она осмотрела себя с ног до головы. — Почему я голая?

— Ну, — парень почесал затылок, — одежда на тебе местами поплавилась. Да и ожогов было прилично по всему телу. Пришлось обрабатывать.

— Интересно получается, — фыркнула Джо, натянув одеяло повыше.

— Не переживай, всё делала Рин. Она скоро придёт и даст тебе одежду.

— Что за Рин?

— Подобрали её на улице. Она как раз шла к отелю, когда тот вспыхнул. Она фельдшер. Правда уже очень старенькая, не может быстро бегать или сражаться с зомби. Зато здорово подлатала всех нас.

— Ага. Это, конечно, чудесно, — Джо чихнула, вызвав на лице Мика улыбку, — но где мы? Сколько тут человек? Зачем мы здесь? Какие дальше планы?

— Тебя и могила не исправит, — рассмеялся тот. — Мы в Нашвилл, Теннеси. У Николая дома. Он смог забрать с собой не многих. В основном личную охрану, тебя и Дарвина. Ты спасла его сына дважды. Зачем мы здесь? Чтобы восстановить силы и перевести дыхание. А вот о планах мне пока ничего не известно.

Айлз сосредоточенно кивнула. Она немного подумала и продолжила.

— А… Что произошло? Почему всё взорвалось?

— Как считает Николай, кто-то прикатил сначала один газовый баллон и устроил первый взрыв. Но поняв, что мало чего добился, прикатил второй и повторил попытку. Как ты знаешь, следом стало взрываться оборудование и остальные баллоны на кухне и складах. Но я не согласен с ним в одном. Он думает, что этот человек был нацелен на Дарвина. Сначала открыл люк, затем повторил попытку с газом. Но баллоны были не около его палаты.

— А где?

— Прямо под твоими дверями.

Глава 33

Питер смотрел в собственное отражение. Лицо напротив точно принадлежало ему, но парень не имел над ним никакой власти. Кто-то в зазеркалье корчил мерзкие гримасы, хохотал, шевелил губами, шевелил губами, но слышно его было ужасно плохо, будто через подушку. Отражение дергалось и изгибалась в странных формах, будто вот-вот разорвется, но выживало и снова утыкало в хозяина жуткий взгляд.

Пит видел это много раз. Настолько давно, что почти забыл об этом. Перед ним стоял его лучший собеседник и самый отвратительный товарищ. У него не было имени, не было личного опыта, зато был огромный запас знаний и увлечений. Но главное, что стоит знать о нём — у него прескверный характер.

Главное его увлечение — вредить. Совсем не важно, кому и как: он будет счастлив даже если сможет насолить Риверу. Воткнуть вилку себе в ногу, коснуться рукой разогретой плиты, намеренно чиркнуть ножом по ладони, оставляя за лезвием тонкую кровавую полосу, — все эти поступки Питера были виной его отражения.

Если бы кто-то спросил шатена, когда это началось — он бы не смог ответить. Иногда ему казалось, что они были вместе с рождения. А иногда чудилось, что это нечто выбралось из глубин его сознания совсем недавно и он лелеял надежду, что оно вернётся туда же, но непрошеный гость не спешил возвращаться в родные пенаты.

С самых первых дней знакомства с ним, Питер уяснил для себя одно очень важное правило: никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать об этом. Конечно, он не мог скрыть всего. Не мог скрыть, как одна рука выкручивает другую, оставляя на кистях глубокие синяки и растяжения. Не мог скрыть частых передёргиваний и общей нервозности, но вот навязчивый голос, что сидел глубоко внутри, он игнорировать старался.

Никому не говорить. Люди, как бы они не восхищались психически больными в теории, на деле же очень сторонятся их. Болезнь не может быть эстетикой. Болезнь — это всегда отвратительно и больно. Все, кто узнавал о его маленькой тайне, моментально отдалялись от него на небывалые расстояния, а то и вовсе пропадали из его жизни. Мило, когда ты хорошенький, пусть и странный параноик, который иногда кусает кулак. Страшно, когда ты пытаешься укротить чужую личность внутри себя через физическую боль.

Что-то внутри Ривера беспокойно гудело, словно катушка, наматывающая на себя электричество. В воздухе повисло что-то гнетущее, перебивающее дыхание и набивающее слёзы на глаза. Отражение снова застыло и с его лица сполз оскал.

— Неужели тебе грустно, милый?..

Голос прозвучал так четко, будто их не разделяла толщ стекла.

— Зачем ты пришёл? — обреченно выдавил Питер, стараясь сдержать слёзы. Он был уверен, что переступил через это. Перерос, пережил, он был уверен, что это прошло и больше никогда его не коснётся. Но вот они стояли друг напротив друга.