Возрождение (СИ)

Его несомненным плюсом было то, что хоть он и был убийцей, но многие принципиальные моменты в его поведении, приводили в недоумение даже меня. Последним был момент, когда после смерти графа, его малолетняя жена стала нам больше не нужна и я приказал ему её отпустить. Родственники позаботились бы о малышке, которая осталась к тому же весьма состоятельной дворянкой с титулом. Какого же было моё удивление, когда он смущаясь и стараясь не смотреть мне в глаза сказал, что девочка наотрез отказалась возвращаться в свой дом, даже не смотря на то, что мужа теперь не было. Она панически боялась короля, а так как её приняли в его семье, заботясь словно о собственном ребёнке — привело её в восторг и поэтому, когда встал вопрос о возвращении, она, наплевав на титулы и богатства — наотрез отказалась. Сказала, чтобы будет жить в его семье поскольку тут полностью счастлива, её любили, о ней заботились и самое странное, что он позволил ей остаться, ради этого даже став спорить со мной!!

Я не принял этого решения, так как считал, что дворянке не место среди простолюдинов, но вопрос не стоил разрыва отношений с Орсеем, который еще не выполнил до конца отведённую ему роль, так что я смирился с его просьбой, но предупредил его, что в случае проблем он первый пострадает. Он принял и это, вводя меня в полнейшее недоумение таким глупым поступком, и зачем ему понадобилось устраивать жизнь чужого ребёнка, который имел к тому же титул и деньги? Этого я не понимал.

Если уж я начал говорить о людях, которые на меня или со мной работавших, то стоит упомянуть и маркиза Шалю, который после окончания проекта даже не подумал съезжать из гостиницы. Я часто стал бывать во дворце, и он каждый раз следовал за мной, в надежде встретиться с принцессой. Он как слепой не видел, что Ники смотрит только на меня и даже моё холодное поведение с ней, когда на нас было устремлены десятки взглядов, не мешало ей с каждым днём всё более показывать своё расположение к старому графу. Когда я отказывался приезжать — она обижалась и приезжала сама, заставляя паниковать не только прислугу в гостинице, но также постояльцев, которые при виде королевской кареты и гвардейцев не знали куда деваться, то ли идти приветствовать принцессу, то ли запереться у себя в номере.

Валентайн видел только то, что хотел видеть и я этому не препятствовал, так как принцесса, видя моё к нему расположение, так же старалась обращать на него больше внимания, что заводило ситуацию в ещё больший тупик. Он думал, что она им интересуется, всё больше надоедая мне, чтобы мы чаще были во дворце, я же, видя её влюблённость ко мне отправлял его одного, а когда он пару раз так съездил, но её подружки и друзья, в отсутствии моего прикрытия, тут же выставляли на смех его манеру поведения, речи и крайнюю стеснительность, причём принцесса в такие моменты старательно не замечала этих шуток, хотя, когда мы оба присутствовали у неё в покоях, она всегда его защищала. Все кругом давно поняли, кто настоящий покровитель маркиза, так что при мне вся молодежь вела себя прилично, не желая вызвать моё или её недовольство. К тому же о моих дуэлях не знал только глухой в столице, так что стоило мне отлучиться, как он тут же получал сполна.

Так что обычно Валентайн после таких одиночных вылазок к принцессе возвращался злой, красный и молчаливый, на следующий день с новой силой набрасываясь на меня, с требованиями ехать, но уже вдвоём. У меня пару раз возникало желание спустить его с небес на землю, но мне нужен был архитектор, ведь магистрат города стали осаждать многие жители с вопросами возможности постройки таких же домов, в их кварталах, а с учётом того, что активную пропаганду вели специально купленные люди, в тавернах и рынках специально поднимая на обсуждение эту тему, то было очевидно, что новой стройке быть. Маркиз же кроме своей слепой любви к принцессе в остальном был более чем компетентен в роли архитектора, так что мне приходилось терпеть его влюблённый бред, когда он делился со мной мыслями о совместном будущем и поощрять его общение с Ники. Пока у меня в руках был этот поводок, он был привязан ко мне, крепче пеньковых корабельных канатов.

С Ники же у меня самого, всё было очень сложно, я придерживался принятой с ней линии поведения, не отталкивая, но и не приближая её к себе, что выводило девушку из равновесия. Она явно хотела большего, но случая поговорить как-то не представлялось, то её друзья, то Валентайн постоянно были рядом, меня-то это конечно устраивало, но вот вид девушки, становившейся с каждой неделей всё решительнее, меня немного смущал, она явно что-то задумала и это что-то было точно связано со мной. Ведь день её рождения и связанная с этим помолвка с принцем другого королевства, стремительно приближались.