Возрождение (СИ)

Судя по количеству пустой посуды, либо тут долго веселилась немаленькая компания, либо Денис решил всерьёз наклюкаться в одиночку и старательно претворяет эту идею в жизнь. Только не как нормальные люди — водочкой, коньячком или, на худой конец, какими-нибудь скромными напитками молдавского производства. Дядя Фёдор говорил, что Денис практически не пьянеет, и если он уж догнал себя до такого состояния — значит, за дело взялся основательно. Особым снобизмом он не страдал, но и что попало не употреблял, благо средства позволяли.

— Усё кончилось, д-друг! — в уголках его глаз засияли слезинки. — Как грустно, да? Скажи, д-друг, у тебя есть выпить? Что-нибудь по-настоящему п-прекрасное? Только не водку, д-друг, вы всё в-время пьёте водку… как вы её пьёте, скажи, д-друг?

Я достал полученную от Кэсси коробку и протянул хозяину дома. Денис заглянул внутрь, расплылся в счастливой пьяной улыбке и вытащил на свет божий небольшую бутыль из чуточку мутноватого синего стекла. Пробка — или что там у неё — была залита чем-то вроде сургуча или пластика. Только густо-синего цвета. Никаких этикеток, никаких рельефных излишеств вроде года разлива или, скажем, логотипа кампании. Просто синее стекло… да и бутылка не слишком напоминает продукт промышленного производства. Явно ручная работа.

Несколько минут Денис рассматривал подарок, чуть ли не пуская слёзы умиления.

— Это круто, д-друг! Это по-дружески, я те говорю. Ты м-молодец! У меня давно не было такого д-друга. Такого зам-мечательного д-друга, как ты. Ща, м-минутку…

Он попытался сосредоточиться. Удалось примерно с четвёртой попытки — губы шевельнулись, в воздухе прозвучала мелодичная фраза.

Словно поток холодного ветра промчался по комнате. Исчез тяжёлый винный дух, воздух наполнился ароматом неведомых цветов, куда-то бесследно пропала моя головная боль, растворилась в прохладном дуновении усталость. Словно и не было бессонной ночи, я был свеж и бодр — не помню, когда в последний раз я был настолько свеж. С Дениса разом слетел хмель, заодно его лицо, ещё несколько секунд назад одутловатое, уставшее и помятое, теперь выглядело как из какой-нибудь рекламы дорогого средства по уходу за кожей для мужчин.

— Это необычный подарок… друг.

Он больше не заикался. Только теперь его уже набившее оскомину «друг» прозвучало не слезливо-радостно, как раньше, а насмешливо и чуточку недоверчиво. И голубые глаза смотрели серьёзно, изучающе, холодно. Опасный взгляд — особенно, если понимать, что из себя представляет Денис и чем может закончиться беседа, если я ему сильно не понравлюсь.

— Это очень необычный подарок. Могу ли я узнать, зачем ты пришёл… друг?

— Денис, ты меня не совсем правильно понял, — вздохнул я. Пока меня не вышвырнули за дверь, лучше объясниться. И не врать, ложь Денис почувствует легко и непринужденно, он и не на такое способен. — Меня зовут Михаил Орлов. Я действительно друг, но не совсем твой, хотя был бы рад этому. Я друг Кэсси… в смысле, Кассандры.

— Кассандра… — он коротко пробарабанил пальцами по столику. — Не буду говорить избитые фразы о том, что друзья Кассандры — мои друзья, учитывая, что часто это совсем не так. Но я хорошо к ней отношусь, нас кое-что связывало раньше. Давно. И я знал одного Орлова, Фёдора. Ах да… я помню тебя, Михаил, ты приходил ко мне вместе с Фёдором несколько месяцев назад.

Я сидел неподвижно, чувствуя, как неприятный холодок ползет по позвоночнику. «Я знал Фёдора Орлова». Невинная фраза, в иное время и в ином месте ничего существенного не значащая. Только вот Денис часто придает словам, как выражался дядя Фёдор, «истинное» значение. Упоминая моего дядьку в прошедшем времени, он словно хотел сказать — не надейся. Не жди.

А может, и нет тут никакого второго смысла, никакого истинного значения. В конце концов, Денис живет здесь уже чёрт его знает сколько времени, давно, небось, понял, что слова люди часто произносят лишь затем, чтобы поддержать разговор. И совсем не обязательно полировать до блеска каждую фразу.

— Я понимаю, что решив подарить мне иштан, — он кивнул на синюю бутылку, покоящуюся в его ладонях, — ты рассчитываешь на ответную услугу. Я слушаю.

— Нет, Денис, — покачал я головой. — Это подарок — не в качестве оплаты, не ради ответной услуги. Хотя, честно признаться, она мне нужна. Просто мой подарок, и если ты считаешь себя обязанным, скажи — я уйду.

Вот интересно, ощутит ли он… нет, не прямую ложь, скорее, некую двусмысленность? Фактически, я был искренен — Дениса подкупить невозможно. Запугать… ну, пожалуй, это может произойти. Уговорить. Разжалобить. Он может помочь от скуки. Или из любопытства. Или из какой-то мимолетной прихоти, что, в общем-то, тоже соответствует понятию скуки. Но вот задобрить его дорогим (точно не знаю, что такое «иштан», но догадываюсь) подарком — дохлый номер. Я не убеждал себя в этом, фальшь от Дениса не скрыть… я просто знал, что так оно и есть. И шел к нему ради дела. А бутылка… ну, не дала бы Кэсси бутылку, явился бы я сюда просто так. С теми же просьбами. С теми же аргументами.