Возрождение Тёмной. NoSugar Books

Монотонность действий вводила в транс. Они продолжали делать одно и то же, ветка за веткой, дерево за деревом. Чживэй все больше чувствовала себя утомленной, но даже не физически, а морально. Наступало отупение.

Через несколько часов вновь раздался звук гонга, и процедура с выдачей еды повторилась. Чживэй теперь ела медленнее. Она решилась заговорить с подругой, но, когда повернулась к ней, та демонстративно дернулась в сторону.

Разговоры запрещены, догадалась Чживэй.

Вторая часть работы оказалась неожиданной и очень странной. Они закончили с опылением и просто сели вокруг деревьев, вскидывая руки вверх, словно молились. Чживэй повторила за ними, не понимая, что они делают. Осторожно скосив взгляд, она попыталась что-нибудь увидеть, но ей не удалось. К тому же она вдруг ужасно устала, и интерес к происходящему у нее пропал. Она просто знала, что должна сидеть здесь, и это правильно.

Наконец работы закончились, и их шеренга вернулась в сарай. Чживэй едва переставляла ноги. Мышцы болели, и она не представляла, как ей завтра опять поднимать руки.

Темные в бараке повторили процедуру с водой и устроились на спальных местах. Чживэй села в своем углу и наблюдала за ними, однако теперь уже без особого интереса, думать не хотелось.

Новая подруга без лишних слов проверила рану на руке Чживэй, после чего начала вновь наносить мазь. Ожог и правда заживал быстрее. Все еще ныл, но уже не выглядел так ужасно.

– Я плохо себя чувствую, – произнесла Чживэй. – Кажется, меня тошнит.

Немного подумав, она сделала вывод:

– Но причин для этого хватает.

Ее совсем недавно избили, все тело было в синяках, вдыхать и выдыхать все еще было сложно, не говоря о голоде и тяжелом физическом труде. Было бы странно, чувствуй она себя хорошо.

Однако подруга покачала головой и сказала:

– Персики.

– Персики?

Через Персики к Дракону.

Воспоминание вызвало ярость, и Чживэй подавила его в голове.

– Меня зовут Чживэй. А тебя?

Та пожала плечами. После чего показала запястье, там был шрам в виде черточек-цифр 567.

– Друзья зовут меня Семь.

– Я бы хотела подружиться, – сказала Чживэй. – У тебя нет имени?

– Имени нет.

У темных нет имен. Чтобы полностью обезличить их и не чувствовать вины за истязание людей?

– Ты давно здесь?

– Здесь десять лет, – произнесла она. – Раньше была в другом трудовом лагере.

Чживэй опалила страшная мысль.

– Ты всегда жила в трудовых лагерях? Семь не ответила.

– Ужасно, – произнесла Чживэй и нежно коснулась девушки. Она немного дернулась, но не отодвинулась.

– Чем мы занимаемся?

– Персики, – повторила она.

– Я не знаю, что это значит.

– Бессмертие. Персики.

– Персики бессмертия? – пробормотала Чживэй, и Семь кивнула.

Деревья, за которым они ухаживали, были персиковыми. И, похоже, не самыми простыми персиками, а дарующими бессмертие. Но с таким количеством плодов вся империя могла бы стать бессмертной!

– Их плоды дают бессмертие всем?

– Они не дают плодов.

– Нет плодов? Почему?

Семь опять пожала плечами и сказала:

– Может, будут. Персик бессмертия вырастет только один.

Деревья не плодоносили. Но однажды могут начать. Именно так Чживэй поняла эту весьма скудную информацию. Однако ее беспокоил еще один вопрос.

– Зачем мы сидели перед деревьями вечером?

– Кормили.

– Мы кормили деревья?

Чживэй тут же с отвращением вспомнила опустошенность и слабость после сидения под деревом. Так вот, что Семь имела в виду. Чживэй не просто так тошнило, а тошнило из-за персиков, из-за того, что она выступила чем-то вроде удобрения.

– Мы не умираем, – подытожила Семь. – Люди умрут.

Значит, темные обладают более высокой выживаемостью, а обычные смертные на их месте уже давно бы погибли. Зато теперь ясно, почему все темные вокруг такие безжизненные.

– Не ищи свободы, – серьезно посмотрела Семь на Чживэй.

И тут же продолжила:

– Свобода убивает. Надежда убивает.

Чживэй с недоумением посмотрела на Семь.

– Ты говоришь мне смириться, что это моя жизнь? Удобрением деревьев силой моей ци?

– Единственный способ выжить.

– А я верю, – послышался шепот рядом. – Я – Три.

К ним подсел худой темный с сияющим взглядом.

– Уже скоро праздник солнцестояния. Когда я был ребенком, мне дали предсказание, что я буду свободен после него. Меня скоро освободят.

Семь покачала головой.

– Три, не нужно.

– Надежда нужна. Только она помогает тебе выжить, – возразил он. – Семь, ты тоже мечтаешь. Сколько ты говорила о древнем пророчестве! Предводитель Темных обретет свободу – и мы получим свободу и земли, и никто больше не осмелится тронуть нас. Ты веришь в это! Не отмахивайся.

Три повернулся к Чживэй.

– Быстро умирают те, у кого нет внутренней свободы. Сгорают, как спички.

Он закашлялся после этих слов. Теперь Чживэй заметила темные круги под глазами и впалые скулы. Похоже, Три был болен.

– Пора спать, – сказала Семь и сразу же легла на свое место. Похоже, она избегала разговоров, которые ей не нравились.

Три последовал ее примеру, и тогда Чживэй тоже опустила голову на лежанку.