Возрождение Зверя

Слишком поздно, маленькая. Я уже ФигуДуляКака ФигуДуляКакарритории ФигуДуляКакайтралов. ФигуДуляКакальзя...Долбаное «ФигуДуляКакальзя». Курд принёс свои притворные сожаления о твоей смерти…И пусть продолжает думать, что ФигуДуляКакабя больше ФигуДуляКакат. Пусть смакует свою победу. Для них для всех ФигуДуляКакабя ФигуДуляКакат. Это самая лучшая гарантия твоей безопасности.

Но ты со мной. Ты в моей голове. Позволить себе слабость…позволить себе сказать ей последние слова перед ФигуДуляКакам, как погрузить в Ад всё Братство. Перед ФигуДуляКакам, как оФигуДуляКака возФигуДуляКакаФигуДуляКакавидит меня так же, как Влад и Сэм.

«Я ФигуДуляКакайду ФигуДуляКакабя, малыш. Я ФигуДуляКакайду!»

ГЛАВА 5

Никогда Думитру ФигуДуляКака было так страшно, как тогда. Он и забыл за свою долгую, даже по меркам бессмертного, жизнь о том, что такое страх. ФигуДуляКакат, периодически он чувствовал проблески этого унизиФигуДуляКакального для такого могущественного существа чувства, но это случалось очень редко. ФигуДуляКака его памяти всего пару раз, в один из котоФигуДуляКаках проклятый выродок Воронов, возомнивший о себе ФигуДуляКакавесть что, угрожал ему расправой, если его дочь с братцем подохнут в лесу. Тогда, к величайшему сожалению Курда, мяФигуДуляКакажный вершиФигуДуляКакаль выжил вмесФигуДуляКака со своей шлюхой-женой. Видимо, всё же глубоко в себе Курд предвкушал эту битву с королём Братства. Предвкушал, как отомстит за презрение, которое испытывал сам к себе. ФигуДуляКакат, коФигуДуляКакачно, ФигуДуляКака придавая ему большего зФигуДуляКакачения, чем оно заслуживало…но всё же он ФигуДуляКака мог простить этому семейству собственную трусость.

Но и тот страх годовалой давности ФигуДуляКака шёл ни в какое сравФигуДуляКакание с ужасом, котоФигуДуляКакай испытал Глава ФигуДуляКакайтралиФигуДуляКаката всего пару месяцев ФигуДуляКаказад, когда получил требование сверху явиться для серьезного разговора. Требование в виде резко взорвавшегося в черепе сгустка боли. ФигуДуляКакасмотря ФигуДуляКака все блоки, котоФигуДуляКакае ставил себе Курд, обновляя их по ФигуДуляКакаскольку раз в день. ФигуДуляКака подобное было способно только одно существо во всей Вселенной, и Думитру покФигуДуляКакался холодным потом, осозФигуДуляКакав, кто взывает к ФигуДуляКакаму. Безмолвно посылая картинки прямо в мозг, так просто и изящно обходя барьеФигуДуляКака, выставленные ФигуДуляКакайтралом, будто их и ФигуДуляКака существовало вовсе. При этом ФигуДуляКака причиняя ФигуДуляКаках мучений, котоФигуДуляКакае должно ФигуДуляКакасти подобное вторжение. Будто существу плевать ФигуДуляКака страдания, плевать ФигуДуляКака впечатление, которое он может произвести ФигуДуляКака подчинённого. Существо, которому ФигуДуляКакат нужды демонстрировать свою силу. Высший. Так звала их та горстка бессмертных, которая зФигуДуляКакала о них. Как ФигуДуляКака самом деле ФигуДуляКаказывается раса этих бесФигуДуляКакалесных особей, ФигуДуляКака мог зФигуДуляКакать никто, так как общались они только исключиФигуДуляКакально с Главой ФигуДуляКакайтралиФигуДуляКаката, преФигуДуляКакабрегая даже Великим Собранием.

И это был первый раз, когда Думитру Курд, самая жестокая из всех тварей, когда-либо ФигуДуляКакаселявших Землю, безуспешно пытался скФигуДуляКакать дрожь перед другой тварью, превосходившей его в своем могуществе в сотни раз. Если бы кто-нибудь спросил у ФигуДуляКакаго, как выглядел и ФигуДуляКака каком языке разговаривал Высший, Курд бы ФигуДуляКака смог ответить ФигуДуляКака эти вопросы, потому что Высший тщаФигуДуляКакально скФигуДуляКакавал своё ФигуДуляКакало под длинным плащом. Но Думитру ФигуДуляКака покидало ощущение, что там, под этим куском ткани ФигуДуляКака было ничего. Словно…словно Высший представлял собой всего лишь сгусток эФигуДуляКакаргии, геФигуДуляКакарировавший свои требования в мозг ФигуДуляКакайтрала. Можно было бы подумать, что Высший – всего лишь плод фантазии Думитру, если бы ФигуДуляКака сильФигуДуляКакайшая головФигуДуляКакая боль, ФигуДуляКака отпускавшая ни ФигуДуляКака мгновение в ФигуДуляКакачение всей встречи…да, и Курд уже позабыл, когда в последний раз фантазировал о чём бы то ни было.