Возрожденная Духом

— Как? — я совершенно не понимала, о чем он говорит.

Мужчина навис надо мной. Его дыхание участилось, а от тела исходило неожиданное тепло, вопреки внешней холодности. Мне захотелось податься ему навстречу, снова утонуть в аромате альпийских снегов и… Что?

— Оближи их, — еле слышимый приказ ввёл меня в шок.

— Ну же! — он схватил меня за плечи и резко встряхнул, горящим взором блуждая по лицу. Я поймала этот взгляд и очень медленно, чувственно выполнила то, что он просил. Влажный язык щекотно пробежал по нижней губе, вызвав волну неясного трепета в центре груди. Ширкасс наклонился так близко, словно желал и сам повторить этот жест, только уже используя свой язык. Нервно выдохнула, когда он резко отпрянул.

— Не понимаю! Ничего не понимаю! — крикнул он в пустоту, хватаясь за голову.

Я так и застыла у стены, недоуменно наблюдая за метаниями Ширкасса. Дракон хотел меня поцеловать. И не только. У мужчины участился пульс, дыхание стало неровным и рваным. Всеми фибрами души я ощущала его возбуждение и была готова откликнуться на него. Вопреки голосу разума, что вопил: «оттолкнуть и убежать», я бы точно пошла на поводу инстинктов и подчинилась. И этот факт меня отрезвил получше, чем ушат холодной воды. Я поправила плащ, разметавшийся во время наших пререканий. Повернулась в сторону леса. Если я буду целоваться с непонятным мужиком, пока мои супруги находятся в заточении — сама себе не прощу. Шмыгнула носом, вытирая в который раз накатившие слёзы.

— Прости, — глухо сказали сзади, — мои обвинения беспочвенны. Это злость говорит во мне и ревность. Зов едва слышен, твоя магия очень слаба…

Когда я, ошарашенно переваривая слова дракона, обернулась, надоедливого ящера и след простыл. Удары набатом стучали в висках, дублируя слова Ширкасса.

«Твоя магия очень слаба».

Значит, в его влечении ко мне виноват вовсе не Зов и выверты родовых особенностей тут не причем. Вот, что он хотел сказать. И у идеального древнего существа нашелся повод взбесится…

Я хмыкнула под нос, взвесив рюкзак на плечах. Он правильно заметил. Мне нужно было идти. И впереди ждало ещё много опасностей и преград, одной из которых является непонятное местоположение моих супругов. Отчасти заблокированные чувства не давали мне провалиться в горестную яму самокопания и рефлексии, с другой же стороны, я могла трезво оценивать дракона, и увиденное мне понравилось. Особенно его кхэлль. Надо обзавестись подобным. Коварно улыбнулась и принялась с удвоенной силой работать ногами.

До Арки добралась почти к полуночи. Защитный купол переливался радужными цветами как мыльный пузырь, только это была иллюзия хрупкости, и в отличии от пузыря, он не лопнет от простого касания сухого пальца.

Мне повезло, и рядом с местом паломничества совершеннолетних юношей и девушек не наблюдалось ни тех, ни других. Сбросила рюкзак и звякнула застёжкой. Звук металлического удара раздался в пустом лесу слишком громко. Пока я рылась во внутренностях сумки, взгляд то и дело притягивался к арочному провалу в ничто. Однажды Стихии отнеслись ко мне благосклонно. Не захожу ли я непозволительно далеко, намереваясь сделать то, чего никто и никогда не делал.

Спусковым крючком к смелому решению стало отсутствие сильных эмоций. Я долго анализировала предсказание Видящей и пришла ко вполне логичному выводу. Обрести силу я смогу только в месте, где получила её впервые.

Наконец, из рюкзака появилось на свет знакомое белое платье. Ритуальное. Атмосфера леса, звуки и запахи, теплый ветер на коже и провал Арки перед глазами вдруг активировали еще одно воспоминание.

Храм Семи Стихий. Лорд ректор с чашей в руках, и я слышу его сильное сердце, перекачивающее кровь в груди. Оно ускоряет бег, когда мои босые ступни касаются прохладного мрамора святого места. Наследник стоит неподалеку от Эйнара, но я вижу только его. И аромат пепла и дождя срывает с прежде глубоко закомплексованного и скованного приличиями мозга пелену. Я активирую магию впервые.

Бесы.

Уже в который раз я мысленно упоминала этих противных созданий, разоблачаясь. Успех мероприятия виделся мне сомнительным, но приговор лекарей толкал на отчаянные решения. О жестоком заключении магессы Ниэль поведала мама, когда я перепиралась с ней по поводу продолжения учебы в Двух Академиях и неадекватных запретах родителей о домашнем аресте. Будучи Избранницей Стихий, я оказалась, по сути, совершенно бесполезной студенткой, ибо даже обратиться к Источнику не смогла. Каждый раз, закрывая глаза и пытаясь нащупать его, натыкалась на безжизненную глухую стену. Вот если бы вспомнить, как я научилась сознательно выпускать магию…