Возрожденная любовь

По своей жизни, надо полагать. Ах, было бы превосходно, если бы Джеймс смог раздобыть траурную ленту. Они проследовали бы к алтарю в супружеской скорби.

Капли дождя падали на нее, шлифуя, словно мокрый обсидиан. Прежде чем его отец успел выбраться вслед за Маргарет, она уже направлялась вверх по ступеням уверенными шагами; огромный колокол ее юбок создавал странное впечатление, что она парит в воздухе. Потусторонний призрак из дождя и тумана, который явился забрать Джеймса.

Когда Мэгги добралась до вершины ступеней, лорд только вышел из экипажа; он слегка кивнул.

Маргарет протянула облаченные в черные кружевные перчатки руки, кончики пальцев проглядывали сквозь ткань.

– Вам нравится? – спросила она.

– Необычайно соответствует такому событию.

– Благодарю вас. – Лица не было видно, но тон казался необычайно шутливым. – Это мое единственное приличное платье.

Джеймс предложил ей руку. Траурный наряд? Кто умер? Он вдруг понял, что почти ничего о ней не знает.

– Я думала, ваш отец поведет меня к алтарю.

– Мой отец уже достаточно сделал для этого события.

Стенхоуп мог поклясться, что она рассмеялась, но звук заглушала вуаль, и прежде чем они наговорили еще больше чепухи, он взял ее маленькую руку, положил на свой сизый сюртук и повел ее внутрь.

Они прошли половину нефа, юбки невесты хлопали Джеймса по ногам, когда она несильно его дернула.

– Да? – спросил он. – Сомнения? Может, вы передумали? Вернете мне мой рассудок без всяких клятв? А?

– Никаких сомнений, милорд. Я совершенно тверда в своем решении.

– Тогда в чем причина столь неделикатного обращения с моей персоной?

– Вы идете слишком быстро.

– Неужели?

– Ваши ноги значительно длиннее моих.

Он наклонил голову.

– Мне не видны ваши ноги, поэтому я не могу оценить верность вашего заявления.

– А еще я значительно ниже.

Лорд Стенхоуп помедлил и нарочито внимательно оглядел ее. При таком росте, чтобы поцеловать Мэгги, ему придется ее поднять… или найти табурет.

При одной мысли о том, чтобы поцеловать Маргарет, его мозг поплыл, возвращаясь к тому поцелую, когда он был привязан к койке. Это был самый невинный поцелуй за всю его жизнь вне брака, но пронзившее его пламя было сильнее и требовательнее, чем все, что он когда-либо испытывал. В чем он намерен был обвинить морфий, а не женщину, склонившуюся к нему и прикоснувшуюся к его губам с таким трепетом.

– Милорд? С вами все в порядке?

– А вы бы обрадовались, если нет?

– Это совсем не так…

Он отмахнулся и немного медленнее двинулся в сторону их обоюдного несчастья.

Церковь была пуста, не считая шедшего позади отца и добродетельного епископа, ожидавшего их у алтаря, крепко вцепившись руками в молитвенник. При отсутствии тел, поглощающих звук, шаги нареченных гулко стучали по зеленым и розовым мраморным плитам. Каждое движение ноги становилось резким ударом дурного предзнаменования.

Предыдущий брак Джеймса был совершенно иным. Он венчался в соборе Святого Павла. Собор был так переполнен публикой, что люди выходили за пределы церкви, и…

Он отогнал воспоминания. Нельзя позволять себе думать о прошлом. Или он моментально отправится обратно в Сент-Джайлз. Этого Джеймс сейчас не может допустить.

Через показавшееся вечностью мгновение они оказались перед старым морщинистым епископом. Священник не улыбался. Напротив, он казался мрачным типом, которому известно, что он венчает сумасшедшего и католичку. Но благодаря обещанному вознаграждению епископ, вероятно, отнесся благосклоннее к срочности и необычным обстоятельствам этого союза. Отец Джеймса умел быть весьма убедительным.

Церемония началась, и как только старик забормотал, Джеймса бросило в жар. Это совершенно сбило его с толку. Он только что был собран, счастливо мучил свою будущую супругу. А сейчас? Его кожа чесалась, желудок метался внутри, а сердце пустилось вскачь.

Клятвы виконт слышал через туман тошноты. Он потряс головой, пытаясь прийти в себя, но паника нарастала, и начали дрожать руки. Что с ним происходит? Ладони в перчатках стали влажными от пота, и он чувствовал странное желание отогнуть ткань и вытереть руки о штаны. Самым неблагопристойным образом.

– Согласен. – Стенхоуп огляделся, пытаясь сообразить, кто это сказал таким трясущимся голосом, и тут понял, что это он поклялся хранить леди Маргарет, пока смерть их не разлучит.

Смерть… Джеймс сглотнул. Он хорошо был знаком с ней. Смерть была частью его существования. Его душа наверняка была поглощена ею, потому что он был уверен, что его душа была не чем иным, как черной массой в окрестностях его груди.

– Милорд? – позвал епископ.

Джеймс перевел взгляд с пола на старого епископа.

– М-м?

Епископ сложил руки на кожаный с золотом переплет книги и осторожно улыбнулся.

– Сим я объявляю вас мужем и женой.

Роковые слова эхом разнеслись по церкви, словно каким-то образом они должны были попасть прямо к Богу. Джеймс поднял подбородок и уставился на парящий купол над своей головой. Пока он пытался рассмотреть облаченных в красное златокрылых ангелов, реявших над головой, воздух вокруг него сильно нагрелся, его взгляд затуманился, и он накренился вперед.