Возрожденные полки русской армии. Том 7

Этим попаданием наш бронепоезд потерял способность движения и остался беспомощно стоять под обстрелом красных. Вспомогательный наш поезд, следовавший позади «Офицера», сделал несколько попыток подойти, чтобы взять нас на буксир и вытащить из нашего беспомощного положения, но сам пострадал от снаряда, разбившего вдребезги один из вагонов, и сильный огонь красного бронепоезда не позволял ему приблизиться к нам.

Наконец вспомогательному поезду все же удалось подойти и взять нас на буксир и полным ходом вывести из-под огня. Доставленный сперва на станцию Томаровка поезд дальше был отправлен в Белгород для полного ремонта.

После этого случая я «закаялся» совершать такие «увеселительные прогулки» – в чистом поле, на коне чувствуешь себя увереннее.

С июля 1919 года полк вошел в состав 5-го конного корпуса генерала Юзефовича, в котором были две кавалерийские дивизии из регулярных кавалерийских полков (1-я и 2-я кавалерийские дивизии). Ингерманландский гусарский полк входил в 1-ю кавалерийскую дивизию.

Все лето полк, в составе 5-го конного корпуса, вел бои в Курско-Орловском направлении, а также принял участие в операции по освобождению Киева.

14 ноября 1919 года, как окончивший ускоренный курс Академии Генерального штаба, я был отозван из полка и назначен старшим адъютантом штаба 1-й Терской казачьей дивизии[313], которой командовал генерал Владимир Агоев[314] (его младший брат Константин Агоев[315] в той же дивизии командовал бригадой). В декабре 1919 года начальник штаба этой дивизии – Генерального штаба полковник Аметистов[316] – был куда-то командирован и я вступил в исполнение должности начальника штаба, в каковой должности и оставался весь тяжелый период неудач Добровольческой армии (и казачьих частей) почти до самой Новороссийской эвакуации. В конце февраля 1920 года я по своему желанию был откомандирован в свой полк, который нагнал на пути к Новороссийску.

В период, предшествовавший отходу Добровольческой армии к Новороссийску, ввиду наступивших неудач и понесенных больших потерь Добрармии как людьми, так и в конском составе, 5-й конный корпус, ряды которого сильно поредели, был сведен в одну трехполковую бригаду, командиром которой был назначен генерал Барбович (ингерманландец). В свою очередь, и Ингерманландский гусарский полк был сведен в трехэскадронный дивизион, который вошел в 1-й кавалерийский полк, командиром которого стал полковник Тихонравов.

В январе 1920 года Кавалерийская бригада генерала Барбовича отошла за Дон и стала в Батайске. В это время красные большими силами перешли в решительное наступление, угрожая жизненным центрам Донской области. 5 января 1920 года были получены сведения о движении к Батайску конной армии «Красного Мюрата» – Буденного, и поднятая по тревоге бригада генерала Барбовича была направлена на угрожаемый пункт переправы через Дон – у станицы Ольгинской.

6 января 1920 года бригада генерала Барбовича совместно с Терско-Кубанским корпусом генерала Агоева стремительно атаковала переправившиеся у станицы Ольгинской части Буденного и наголову разбила их, причем сам Буденный еле спасся, ускакав на тачанке.

В конце февраля 1920 года под станицей Егорлыцкой произошел самый крупный (за всю войну) конный бой нашей конницы с красной конницей Буденного и Думенко, в котором с обеих сторон участвовало до 20 000 конницы. В этом бою с нашей стороны был собран «кулак» из Донского корпуса генерала Павлова, Терско-Кубанского корпуса генерала Агоева и бригады генерала Барбовича. В этом столкновении двух крупных масс конницы первоначальный успех был на нашей стороне, и стремительной атакой бригады генерала Барбовича и нескольких казачьих полков красная конница была отброшена за реку Егорлык. Но успех не мог быть развит вследствие начавшегося разложения у казаков (особенно кубанских), не желавших больше воевать и покидавших ряды своих полков. Хотя это разложение коснулось не всех казачьих частей, но казачий дух был уже подорван и начался наш отход к Новороссийску.

Добровольческая армия сделала еще попытку взять инициативу в свои руки, но успеха не имела, и наше оставление Новороссийска с целью переброски в Крым было уже предрешено. В этом последнем бою под Егорлыцкой я еще был в штабе 1-й Терской дивизии.

Оглядываясь на пройденный Добровольческой армией тернистый путь в борьбе за Кубань, Дон, Юг России или на путях к Москве (Курск – Орел), я не могу не вспомнить с теплым чувством нашу жертвенную русскую молодежь, оставившую светлый, немеркнущий след на этом пути защиты чести России!