Возрожденный Дракон (др. изд.)

— Быть может, в этом сумеет разобраться одна из нас, — сказала Эгвейн. Но тут же девушку испугала внезапно поднявшаяся в груди волна подозрения. Но не припрятала ли она какие-нибудь из сокровенных бумаг?Ей казалось, будто Амерлин доверяет Верин лишь потому, что обязана ей верить. А вдруг сама Верин — Черная Айя? Эгвейн заставила себя прогнать эту мысль. Весь путь от самого Мыса Томан до Тар Валона девушка проделала вместе с Верин, и теперь она отказывалась допускать, будто эта толстенькая ученая дамочка может оказаться Пособником Тьмы. — Я доверяю вам, Верин Седай!

Доверяю, но можно ли ей доверять?

И вновь Айз Седай чуть удивленно заморгала, глядя на Эгвейн, но затем, вскинув голову, она отбросила от своего сознания те мысли, которые явились к ней.

— Перечень, который я тебе передаю, может оказаться для нас полезен, а может обернуться пустой тратой бумаги. Но разговор о нем — не единственная причина, по которой я тебя пригласила. — Верин, передвигая на своем столе какие-то вещи, пристально воззрилась на Эгвейн, одновременно выстраивая в штабеля какие-то бумаги, дабы освободить место на столе. — От Анайи я знаю: ты можешь оказаться Сновидицей. Последней из Сновидиц четыреста семьдесят три года тому назад была Корианин Недеал, и по сохранившимся с той поры записям мне понятно: вряд ли ее можно было по праву называть Сновидицей. Если у тебя имеется сей Талант, то это будет чрезвычайно интересно.

— Анайя меня действительно проверяла, Верин Седай, но она так и не смогла определить, предсказал ли хоть один из моих снов будущее.

— Из того, что делает Сновидица, вещие сны, дитя мое, всего лишь часть. Причем самая малая. Анайя же полагает, будто развивать способности девушек нужно со всею возможною осторожностью, не спеша, а я считаю, что такой подход излишне медлителен. Вот, смотри-ка! — Через освобожденное на столе пространство Верин прочертила пальцем по пыльному пчелиному воску ряд параллельных линий. — Представим себе: линии эти представляют собой миры, которые могли бы существовать в случае, когда в главных, поворотных точках Узора были выбраны иные решения и события пошли бы по-другому.

— Те миры, которых можно достичь при помощи Портальных Камней, — вспомнила Эгвейн, дабы показать, сколь внимательно она слушала лекции Верин по пути в Тар Валон от Мыса Томан. Но какое отношение имеет все это к тому, Сновидица она или нет?

— Очень хорошо! — одобрила Верин. — Но Узор может представлять собой еще более сложный рисунок, чем этот, дитя мое. Создавая Узор Эпохи, Колесо собирает в общую ткань наши жизни, но сами Эпохи тоже вплетаются в Кружево Эпох, в Великий Узор. Кому же по силам постичь все, если сейчас мы рассмотрели едва лишь десятую часть всей мировой ткани? В Эпоху Легенд некоторые твердо верили, будто существуют еще и другие миры, которых нам трудней достичь, чем добраться до миров Портальных Камней, если в такое возможно поверить, — миры, лежащие приблизительно так. — И Верин прочертила еще несколько линий, пересекая ими первоначальный узор. Некоторое время она внимательно разглядывала их. — Основа и уток ткани, — проговорила она. — Но Колесо Времени способно соткать и еще более обширный Узор миров. — Выпрямляясь, Верин вытерла свои пальцы. — Вот это, как видишь, ни здесь, ни там! Во всех этих мирах, какими бы ни были те или иные их разновидности, некоторые вещи остаются неизменными. Одна из них такова: во всех мирах Темный заключен в узилище.

Как бы против собственной воли, Эгвейн подошла поближе к столу, чтобы взглянуть на линии, начерченные Верин.

— Во всех мирах? — спросила она. — Но как так может быть? Вы утверждаете, что Отец Лжи существует в каждом из миров? — Мысль о существовании множества Темных заставила ее содрогнуться.

— Нет, дитя мое! — отвечала Верин. — Во всех мирах в одно и то же время пребывает лишь один Создатель. В то же время есть только один Темный, также существующий одновременно во всех мирах. Если же он освободится из той тюрьмы, которую Создатель устроил в одном мире, то Темный будет освобожден во всех мирах. До тех пор пока Темный в одном из миров остается узником, он остается узником и во всех иных мирах.

— Но в этом, по-моему, нет никакого смысла! — запротестовала Эгвейн.

— Это парадокс, дитя мое! Темный является воплощением парадокса и хаоса, разрушителем разума и логики, нарушителем равновесия, ниспровергателем порядка.

В этот миг сова вдруг взмахнула крыльями и бесшумно перелетела на полку позади Айз Седай, на лысой макушке белого черепа. Мигая то и дело, она сверху разглядывала двух женщин. Едва войдя в комнату, Эгвейн обратила внимание на сей череп, на его вытянутое рыло и рога, изогнутые над сводом, и смутно удивилась, стараясь припомнить, какой породы баран имеет столь огромную голову. Теперь девушка приметила округлость черепа и высоту лба. Это был не бараний череп. Это был череп троллока.

И девушка с отвращением вздохнула.