Возрожденный Дракон (др. изд.)

И Ба'алзамон сгинул — и человек, и тень исчезли. На миг Ранд замер, нахмурясь. После того как Ба'алзамон пропал, осталось какое-то ощущение… то ли сложилось что-то, то ли свернулось. Ощущение некоего скручивания, будто Ба'алзамон каким-то образом искривил, перекосил ткань существования. Не обращая внимания на воззрившихся на него людей, позабыв про Морейн, смятым комочком застывшую у подножия колонны, Ранд потянулся — потянулся через Калландор— и вывернул реальность, создав дверь куда-то в иное пространство. Он понятия не имел, куда она ведет, знал только одно: туда бежал Ба'алзамон.

— Теперь охотник я! — произнес он и шагнул в открывшийся портал.

* * *

Каменная твердь под ногами Эгвейн содрогнулась. Сама Твердыня содрогнулась, зазвенев, точно гонг. Девушка удержала равновесие и остановилась, прислушавшись. Больше никаких звуков не раздалось, сотрясение не повторилось. Что бы ни случилось, это кончилось.

Девушка заспешила дальше. Путь преградила дверь из железных прутьев, замкнутая висячим замком больше ее головы. Еще не доходя до решетки, Эгвейн направила Землю, и, когда она толкнула дверь, замок слетел, распавшись надвое.

Комнату за этой дверью девушка постаралась миновать побыстрее, избегая смотреть на предметы, развешанные на стенах. Самыми невинными выглядели плетки и железные щипцы. С легкой дрожью Эгвейн толкнула небольшую железную створку и вышла в коридор, вдоль которого тянулись грубые деревянные двери. Меж ними чадили факелы, вставленные в железные скобы-держатели. У девушки точно камень с души свалился — и от того, что те жуткие вещи остались позади, и от того, что она нашла искомое. Но какая камера?

Деревянные двери открывались легко. Некоторые были не заперты, а на других запоры сопротивлялись не дольше того внушительного замка, что встретился ей раньше. Но все камеры были пусты. Ну разумеется. Кому же хочется увидеть себя во сне в этаком-то месте! Любой узник, которому довелось оказаться в Тел'аран'риоде, захочет, чтобы ему снилось что-нибудь поприятнее.

На минуту Эгвейн почувствовала, что близка к отчаянию. Ну найдет она нужную камеру, а какая разница? Что дальше? Если вообще возможно ее отыскать. Коридор тянулся все дальше и дальше, к нему примыкали другие.

Вдруг Эгвейн заметила, как впереди что-то мерцает. Обрисовалась фигура, еще менее вещественная, чем Джойя Байир. Однако это была женщина. Эгвейн была совершенно уверена. Возле одной из камер, рядом с дверью, сидела на скамейке женщина. Очертания ее заколебались, фигура мигнула, исчезла, вновь появилась, пропала. Никакой ошибки! Эта тонкая, стройная шея, бледное, невинное с виду личико. А веки подрагивают. Амико Нагойин хотелось спать, у нее слипались глаза. Охраняющую пленниц женщину тянет в сон! И очевидно, она при этом дремотно, не отдавая себе отчета, поигрывает одним из украденных тер'ангриалов.Эту тягу Эгвейн вполне могла понять — ей самой стоило больших усилий хотя бы два-три дня не использовать свой, тот, который ей дала Верин.

Эгвейн знала: отрезать женщину от Истинного Источника, даже если та в объятиях саидар,возможно, но рассечь уже установленное плетение намного труднее и сложнее, чем преградить еще не сформировавшийся поток. Девушка определила рисунок для своего плетения, подготовила основу, укрепила нити Духа, на этот раз сделав их толще и тяжелее. В итоге получилось более плотное переплетение с режущей кромкой, как у наточенного ножа.

Подрагивающая фигура Приспешницы Тьмы появилась вновь, и Эгвейн ударила потоками Духа и Воздуха. Мгновение что-то, казалось, сопротивляется переплетению Духа, и девушка влила в него всю доступную ей мощь.

Амико Нагойин закричала. Вопль прозвучал тонко, едва слышно, такой же слабый, как и колеблющиеся очертания ее самой, — фигура казалась бесплотной тенью по сравнению с тем, чем была Джойя Байир. И тем не менее сплетенные из Воздуха путы надежно удержали ее, Амико не исчезла снова. Ужас исказил красивое личико Приспешницы Тьмы; она что-то лепетала, но как ни напрягалась, крики ее были шепотом, тихим и невнятным, и Эгвейн не понимала, что та мямлит.

Стягивая свое плетение вокруг Черной сестры, укрепляя и усиливая нити, Эгвейн уделила внимание и двери камеры. Нетерпеливым порывом она впустила поток Земли в железный замок. Тот рассыпался черной пылью, заклубившись туманом, который бесследно растаял, не успев достигнуть пола. Девушка распахнула дверь и нисколько не удивилась, обнаружив за порогом пустую камеру, там лишь горел единственный факел из тростника.

Но Амико в путах, и дверь открыта.

На минуту девушка задумалась, что делать дальше. А потом шагнула из сна…

* * *