Возрожденный Обескрыленный Мир

Они захотели.

Сначала Пит не соглашался — считал, что слишком рано. Китнисс же попросила его прислушаться к себе, так он и поступил.

Чувствовал он себя хорошо, охмор как будто остался где-то за гранью. Конечно, некоторые последствия останутся на всю жизнь, но большую часть себя ему удалось вернуть. И не без помощи Китнисс. Ненависть к девушке казалась теперь далекой и ненастоящей, даже призрачной, словно из сна. Зато мир вокруг оживал как раз таким, каким Пит его помнил когда-то. Теперь, зная, что она его любит, он как будто действительно вернулся… По-настоящему.

В то знаменательное утро, когда на горизонте забрезжил рассвет нового дня, обещающего и совершенно иную жизнь, они, не сговариваясь, вошли в дом Пита.

Впервые, Китнисс и Пит спали в обнимку, зная, что так будет…

Всегда?

Отчаянно хотелось в это верить.

Что самое удивительное — пробуждение было пропитано неловкостью и стеснением. Раньше такого не случалось. Теперь же движения слишком обрывочные, глаза смотрят в пол, и невесть откуда взявшийся румянец…

Пит даже усмехнулся про себя — столько объятий было между ними, столько поцелуев, но природа их происхождения была совсем иной. Теперь все изменилось. Теперь они знали, что испытывают друг другу одинаково трепетные чувства.

Он решил подняться в свою студию — нужно собрать краски, кисти и некоторые полотна. В доме Китнисс тоже найдется место для мира красок. Вот Пит остановился напротив той самой картины, на которой позволил себе изобразить ее такой, какой ему хотелось ее видеть.

Сзади послышался шорох, Пит обернулся, пытаясь заслонить собой картину, но Китнисс стояла уже рядом с ним и вовсю рассматривала его творение.

— Здесь я такая… ранимая.

— Открытая, — поправил ее Пит.

— Уязвимая…

— Хрупкая… — не сдавался художник.

— Сломленная…

— Восставшая из пепла, — Пит не кривил своей истерзанной душой: он действительно видел её такой. Раньше — на бумаге, а теперь… и в жизни.

Китнисс удивленно изогнула бровь, а потом прошептала, краснея:

— Только благодаря тебе, Пит. Это ты возродил меня к жизни…

Комментарий к 32. Возрожденный Обескрыленный мир. Перемены

Шлю Вам небольшую весточку… В виде малюсенькой главки…

Я не забросила свои работы, просто очень сильно болею и даже писать нет сил - мозги плавятся от температуры и боли.

А потому… Если глава Вам покажется никакой… Я пойму.

========== 33. Возрожденный Обескрыленный мир. Звонок из прошлого ==========

С того разговора минуло уже несколько месяцев. Китнисс и Пит жили в одном доме и проводили много времени друг с другом.

Девушке пришла идея создания Книги Памяти — наподобие книги трав, что они заполняли той далекой зимой перед Квартальной бойней, только с более горьким содержимым… Лица близких людей, кто погиб по ее вине (как она сама считала) застыли на страницах.

Вот Финник, вечно улыбающийся задорно и искренне.

Вот отец Пита, с добрыми глазами, такими же, как у сына.

А вот… Прим… совсем юная и… снова грудь сдавило чувство вины — Прим погибла, а она, Китнисс, выжила и даже нашла в себе силы жить дальше… Точнее, Пит наделил ее этой силой. Она снова прерывисто вздохнула, как и всегда, добираясь до страницы с портретом сестры.

— Все хорошо, Китнисс? — Пит внимательно следил за возлюбленной.

— Да… Лучше, чем я могла себе представить, — смущенно проговорила она, закрывая книгу.

******

Когда ментор узнал, что они съехались, то отнёсся к этому событию довольно серьезно.

— Может, вам узаконить отношения, чтобы не болтали лишнего?..

— Хеймитч! — возмущаясь, воскликнула его подопечная. — Между нами ничего такого…

— Ну-ну, не заливай, солнышко! Видел я вас вместе. Эй, ты опять стала цвета свеклы, — заржал он.

На самом деле, Китнисс и Пит, действительно, вели довольно целомудренный образ жизни. У них были свои отдельные спальни, пусть и по соседству. Но каждую ночь Китнисс неизменно приходила к нему и молча ложилась на другую половину кровати. И все равно в итоге они оказывались в спасительных объятиях друг друга. Он был только рад — она нуждалась в нем. Да и она ему была нужна не меньше. Так они оба справлялись с кошмарами. Утром девушка всегда ускользала раньше, чем Пит просыпался. Видимо, ей не хотелось испытывать снова неловкость и смущение. Но это не важно. Главное — она с ним.

******

Этот день походил на все остальные — на душе было спокойно, впрочем, как и всегда, после переезда Пита. Сейчас он рисовал в студии, а Китнисс хозяйничала на кухне. Хотя, если честно, полноправным хозяином здесь был Пит.

Тишину разорвала трель телефонного звонка, девушка поспешила в кабинет: наверняка, это доктор Аврелий… Узнав, что молодые Победители живут вместе, он регулярно справлялся о состоянии Пита.

— Да? ­

— Привет… — донесся до неё далекий голос, бывший когд­а-то таким родным, а ­теперь ставший бескон­ечно чужим…

— Здравствуй… мама.­. — на слове «мама» Китнисс предательски запнулась.

— Как твои дела, дочк­а? — чувствовалось, что­ разговор матери даёт­ся тяжело.

— Нормально… — меха­нический ответ.

— Я хотела с тобой по­говорить…

— О чем?.. — напряглась Китнисс.

— Видишь ли… Я слыш­ала, что ты снова с Питом…

— И? ­