Возрождённый

 … Девятилетняя девочка лежала в объятиях своей матери. Как будто спала.

 Голыми руками Ругдур вырыл две могилы – для жены и для маленькой дочери. Слезы, неумолимые, предательские слезы застилали глаза, стекая по лицу и отчего-то обжигая кожу. До крови прикусив губу, он рыл землю. Просто рыл, с отчаянием, с остервенением, раскачиваясь, как маленький ребенок, обиженный подростком.

 Вперед-назад…

 Мимо него тем временем проходили другие жители деревни, которые так же, как он, потеряли этой ночью близких. Они говорили Ругдуру непонятные слова утешения, не несущие смысла – он не слушал. Когда покончил с работой, упал на землю… и завыл.

 Белый пепел, гонимый ветром, покрыл темные волосы лежащего у двух могилок мужчины, и казалось, что тот поседел и постарел разом на десять лет.

 - Нет, - шептали обкусанные губы рельма. – Нет…

 Это был конец.

 Понемногу дело шло к полудню, и солнце все сильнее припекало непокрытую голову. Отрешившись от всего мира и с головой погрузившись в свое бездонное горе, Ругдур не видел и не слышал ровным счетом ничего, и потому резко вздрогнул, когда его плеча коснулась чья-то холодная ладонь. В следующую секунду тоненький голосок над его ухом произнес:

 - Вставай, воин. Живи. Живи, слышишь?

 Подняв голову и обернувшись, Ругдур увидел перед собой сатира, примерно своего ровесника. Удивление от того, что этот Низший так по-свойски заговорил с рельмом, будто был его старым другом, оказалось настолько сильным, что несчастный даже перестал плакать и изумленно воззрился на незваного утешителя.

 - Ты кто такой? – спросил он, поднимаясь, отчего его голова в мгновение ока оказалась почти на полметра выше рогатой головы сатира.

 - Улдис, - просто ответил тот. – Так меня зовут. Я был на ярмарке.

 - А, ясно, - мрачно и без особого энтузиазма сказал Ругдур, а на языке у него все вертелось: «Ну, и иди дальше свой дорогой, Низший!»

 - Крихтайны, - начал сатир. – Они… они всех убили – забрали только одного мальчишку. Я покинул крепость раньше многих из вас и видел, как его тащили двое воинов из отряда Лоугара – дружинника князя Файлиса. Мне довелось иметь с ним дело – это тип без сердца.

 - Ты о чем говоришь? – отрешенным голосом пробормотал Ругдур. – Какого еще мальчишку они забрали?

 - А ты разве не видел его? Мальчик лет десяти с небольшим, тот самый, что вороного коня укротил после того, как тот со своей спины самого Файлиса сбросил. Видать, вассал Хакриса отомстить за позор решил… Странный такой мальчуган, наверное, пришелец с побережья. Одет был, как вумиан, да только…

 - Да только на нас, на рельмов, больше похож, да?

 Сатир на мгновение растерялся: видимо, его сбила стальная уверенность, что прозвенела в голосе Ругдура.

 - Я тебе, Улдис, больше скажу: этот мальчик – человек. И родинки у него на подбородке нет.

 - НЕТ РОДИНКИ?! – сатир побледнел и ничего больше не смог из себя выдавить, открывая рот – и снова закрывая. Лишь когда шок отошел, добавил: - А что значит «человек»?

 «Ах, ты ж у нас Низший, да еще из западных лесов. Где ж тебе знать про людей?» - подумалось Ругдуру. Вслух он сказал:

 - Долго объяснять. Куда потащили мальчика?

 - Не знаю, но думаю, что в Заршег. Кажется, воины Лоугара были… так разгневаны, будто схватили в плен не ребенка, а самого заклятого врага. Даже издалека мне было слышно, как они кричали: «Смерть варвару!» Боюсь, паренек не долго продержится…

 «Бедный мальчуган…»

 А ему ведь казалось, что Ругдур… Как он там сказал? Что они еще встретятся? А вон как жизнь-то повернулась…

 И тут в памяти ясно всплыл образ странного ребенка, кутающегося в вумианский плащ, и его блестящий взгляд, и слова: «Ты без страха и сомнений ступаешь на тот путь, который предлагают тебе небеса. Возможно, именно поэтому ты и был послан мне…»

 Вот оно… Вот!

 Нет. Это еще не конец.

 Это начало нового пути.

 Простите меня, мои дорогие. Спите спокойно в земле, а я… мне больше нечего терять.

 И действительно, в этой деревне, от которой практически ничего не осталось, Ругдура больше ничто не держало, кроме грустных воспоминаний.

 Начало нового пути…

 Он сжал кулаки и совсем по-иному взглянул на своего собеседника.

 - Ты знаешь, как добраться до новой столицы крихтайнов? – спросил рельм, сверкнув глазами.

 - До Заршега? Знаю, - кивнул Улдис.

 - Отлично. Ты пойдешь со мной, сатир, и мы вызволим бедняжку из рук этих подлых тварей. Вперед! Вот только оружие надо себе раздобыть.

 Прощай, мой милый дом. Прощайте, родимые мои… Он ведь пришел за мной…

Глава 4

 Голова раскалывалась. Сильфарин открыл глаза, и дрожащие огоньки факелов поплыли перед его мутным взором. Но он быстро пришел в себя, почувствовал, как саднит ушибленное колено, как запястья и щиколотки зудят под натирающими путами, а по шее из глубокого пореза, оставленного ножом Лоугара, обжигающей струйкой сбегает кровь.

 Лежа на холодном и твердом полу, он попытался повернуть голову, однако череп при этом вспыхнул такой болью, словно кто-то раскаленными щипцами выуживал из него размягченный мозг. Стиснув зубы, чтобы не закричать, мальчик сдавленно застонал и оставил попытки осмотреться.

 Он просто лежал…