Возведённые в степень

И Лера рассказал муравью скверную утреннюю историю. Вместо заболевшей Надежды Филипповны к ним на математику явилась Фаина Демьяновна. Завуч сходу испортила всем настроение. С победным видом она объявила самостоятельную работу, о которой в классе никто не знал, и к которой, конечно же, никто не готовился. Раздала бумажные полоски с вариантами заданий. Дождалась, когда все спрячут учебники. Вооружилась толстой пластмассовой линейкой и, словно надзиратель, пошла между парт, высматривая нарушителей порядка. У Леры на беду закончились чернила в ручке. Забыв, что урок ведёт нервная завуч, а не добрейшая учительница математики, он обернулся к сидящей позади него Галке Кит.

В тот же миг коршуном налетела Фенечка и хлопнула его линейкой по голове. У Леры чуть искры из глаз не посыпались. Было и больно, и обидно. А ещё унизительно, хотя в классе никто не хихикнул и даже не улыбнулся. Внутри у Леры будто атомная бомба взорвалась. Не успел он понять, что делает, а уж вскочил на ноги, вырвал из Фенечкиных рук линейку и, не задумываясь, хрястнул о колено.

– Ты что себе позволяешь?! – опешила завуч.

– А вы?! – запальчиво парировал Лера. – Вы нарушаете права ребёнка!

– Какая прелесть, – театрально отстранилась от него Фенечка.

– Да! – не замечая иронии, выпалил он. – От битья лучше не учатся, а наоборот…

– Двадцать лет работаю в школе, – перебила его завуч, – а такого ещё не встречала.

– А учителям долго детей учить нельзя – они психическими становятся, – пробурчал сердито Лера, усаживаясь за парту.

– Значит, я сумасшедшая? – зло прищурилась Фенечка.

Лера отвернулся к окну и промолчал.

– Ладненько, – выдохнула тогда она зловеще. – Я тебе устрою расстройство психики. Ты у меня из нулей вылезать не будешь…

Припомнив это, Лера грустно посмотрел на муравья. Тот сочувственно кивал безусой головой.

Двор Захарьевых встретил их тишиной. Но едва Лера прикрыл за собой калитку, как перед ним возникло неизвестное крутолобое чудище. Тело крутолобого было приплюснуто с боков, будто по нему проехал многотонный каток. Однако ростом оно доходило Лере до груди и весьма напоминало какой-то суперсовременный малолитражный броневик. Казалось, что шоколадного цвета панцирь кто-то тщательно отполировал. Закруглённая, наподобие головки английской булавки, голова переходила в такое же бронированное туловище, состоявшее из десятка члеников, похожих на пластины рыцарских лат. Чудище стояло на мощных задних лапах. Средними же чуть касалось земли, удерживая таким образом равновесие. А небольшие передние лапки держало перед собой.

То, что перед ним хищник, Лера понял сразу же. Зазубренные верхние челюсти неизвестного насекомого нависали над двумя плоскими клиновидными нижними челюстями. Судя по всему, крутолобый примеривался к нему и вот-вот собирался прыгнуть. Лера в ужасе огляделся, в поисках спасения. Но тут безусый муравей снял с себя руль и треснул им хищника по бронированному боку. В следующий миг крутолобое чудище клацнуло челюстями и раскусило руль, как хрупкую баранку. Удар был такой силы, что муравья отбросило в сторону. Чудище вновь повернулось к Лере. В последний момент, когда он уже распрощался с жизнью, над его головой грянул выстрел. Не издав ни звука, «броневик» завалился на свой плоский бок.

– Быстрей в дом! – высунулся из окна Шурка.

В руке у него дымилась двустволка отца. Не раздумывая, Лера бросился к крыльцу. Безусый муравей – за ним.

– Что это за блин с клыками? – спросил Лера, захлопнув дверь.

– Блоха собачья, – отозвался Шурка. – Только увеличенная. Возле будки ещё парочка затаилась. Наверное с Джека напрыгали.

– А Джек где? – спросил Лера, предполагая самое худшее.

– Нет, – понял, о чём подумал друг, и заулыбался Шурка. – Джек – не дурак. Он в будке спрятался. А будку ни одна блоха не разгрызёт – батя на совесть сделал.

Лера подошёл к окну. Муравей за ним.

– А этот откуда? – с опаской посмотрел на него Шурка.

– Это свой, – заверил Лера. – Он хороший, он меня только что от смерти спас.

Шурка приблизился и с интересом осмотрел муравья.

– А как назовёшь? – склонил он голову набок. – Можно Рексом или Мухтаром.

Лера почесал затылок.

– Нет, – мотнул вихрами. – Пусть будет Нечапай.

– Нечапай? – удивился Шурка. – В смысле «не трогай»?

– Не-а. Видишь, у него усов нет. Поэтому и Нечапай. У Чапаева, знаешь, какие усищи были?

– Тогда Нечапаев, – поправил его Шурка.

– А так неинтересно, – отмахнулся Лера.

– Слушай, – вспомнил он, – а почему блоха на меня набросилась? Она же собачья, значит, должна собак кусать?

– Может и человека цапнуть, – заверил Шурка. – А вообще, блохи разные бывают – и человеческие, и крысиные, и кошачьи, и даже суслятские.

– Какие? Какие? – рассмеялся Лера.

– Ну, – улыбнулся Шурка, – те, которые на сусликах водятся.

Тут он принюхался и стремглав бросился на кухню.

– Ё-моё! – завыл он оттуда.

По комнатам поплыл сизый дымок с запахом едкой гари.

– Ты что, картошку жаришь? – удивился Лера.

– Да нет, – отозвался Шурка, – это специальная мазь от ожогов по маминому рецепту.

Лера вошёл на кухню и увидел на плите здоровенную эмалированную кастрюлю.