Возвеличить престол (СИ)

Леман такую красоту сотворил на хрустале, с серебряным литьем, или как эта техника называется, огранкой, чередованием цветов зеленого-синего-красного. Я никогда не видел такой красоты. Вазы, чаши, кубки, фигуры зверей — это великолепно с эстетической стороны, и превосходно с коммерческой и даже с политической. Я подарю некоторые вещи персидскому посольству, что меня ждет в Москве, а так же пару вещиц в дорогу презентую Сапеге.

Урбанеку получилось создать хрусталь, путем подбора пропорций добавления свинца в стекло. И теперь обустраивается целая мануфактура по производству хрусталя. Рядом располагается мастерская Лемана. Ну а венецианец Якобелло Баровье руководит созданием зеркал и бус. У нас лучшие зеркала. Прежде всего, из-за того, что используем технологию, при которой стекло раскатывается, а не так, как на острове Мурано, когда разрезался пузырь из стекла. Потому наше зеркало должно стоить не менее, чем муранское, если, конечно так же его украшать красивыми и дорогими оправами.

А еще в Гусе варят огромное количество стеклянных бус, в том числе и по венецианской традиции с цветочками, типа, ромашки. Кроме того, за что отрубили руку Якобелло в Венеции, за это он получает поощрение — за подделку драгоценных камней из стекла. Те же кубки, что подвергаются художественной обработке Лемана, украшаются такими подделками.

Да! Объемы пока малы, из-за того, что толковых работников немного, но накопление товара идет, а учеников у каждого мастера не менее пяти, Якобелло вообще открыл что-то по типу профессиональной школы. Уже скоро, а через год — это скоро, мы выйдем на рынки Персии и Европы. И заработаем большое количество серебра, а то и золота. Вот тогда и начну финансовую реформу, на которую пока не хватает серебра даже с присылаемым Строгоновыми.

Сложностей в Гусе было много. Тот же Леман затребовал своих родственников, недавно их привезли, с большим трудом. Потребовали мастера, а это не только три иноземца, но и более десяти иных специалистов, и священников, как ксендза, так и протестантского пастыря. Но достаточно было, что им никто не указывает, как молиться и собираться для молитв. Я же обещал, при возможности, решить и эти проблемы. В Гусе так же открыты уже две таверны без ограничений в вопросе алкоголя. Конечно, так мои же напитки пьют! Этот город уже закрытый и с особыми правилами. Там есть православная церковь, но, вплоть до разрыва отношений, я потребовал от Гермогена не лезть в Гусь со своим уставом. Часть доходов, как и произведенных шедевров, пойдут на нужды церкви, потому, Гусь становится городом контрастов, может именно здесь будет первый русский театр, или цирк.

— Ты проверил обозы? — спросил я.

Вот сейчас даже я сам себя послал бы по матушке. Но такое богатство в обозе, что дышать опасаюсь. Этого не понимает Ермолай, который не может проникнуться возможностями, что открываются с развитием передовой русской стекольной промышленности.

— Проверил, государь, нынче же проверю еще раз, — сказал Ермолай и с видом великомученика, направил своего коня в сторону обоза.

Что я увидел во время своей долгой поездки? Да то, что Россия жива и что нас ждут большие перспективы. Соборное Уложение народом, как мещанами, так и дворянством, воспринято благосклонно. Они становятся моей главной опорой в свершениях. Даже возврат к Юрьеву Дню с возможностью перехода к другому помещику, поддержали. Хотя именно дворяне должны были быть незаинтересованные в подобном, так как малоземельные служаки не могут составлять серьезную конкуренцию крупным землевладельцам в деле привлечения крестьян. Но в Уложении четко прописано то, что собственность, будь она частная, или дарованная царем — незыблема, ну и объясняется понятие «аренды» земли. Проводятся ревизии с составлением особых земельных книг с подписью и печатью воевод, нарушать границы, описанные в книгах — большое преступление.

— Государь! Передовой дозор остановил вестового из Кремля. Пропустить? — сказал Ермолай, счастливый, что может сделать что-то кроме надоедливых проверок обоза.

— От кого? — спросил я.

— Так… от Фроськи, государь! — растерянно отвечал Ермолай.

Муж в ответе за дела жены, потому Ерема и растерялся, какую весть может прислать государю его благоверная. Может баба только отвлекает императора от его дум о радении державы.

*………….*……………*

Полоцк

1 октября 1608 года

Два закадычных врага стояли друг напротив друга. Вот только роли у них поменялись. Когда-то гетман Жолкевский подарил лисью шубу поверженному шведскому военачальнику Делагарди, чтобы швед согрелся. Сейчас уже Якоб Пунтусс Делагарди сделал ответный жест, но… одарил соболиной шубой своего подмерзающего соперника [обмен шубами — реальный эпизод противостояния между Делагарди и Жолкевским].

— Вы как-то не дали замерзнуть мне, нынче я не дам продрогнуть от холода вам,- сказал шведский генерал, разглаживая свои рыжие усы.

— Благодарю, — отвечал польный гетман, после чуть замялся и продолжил. — И не только за это.