«Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

Задыхаясь, бежали к опушке,
Кто-то крикнул: устал, не могу!
Опоздали мы - раненный Пушкин
Неподвижно лежал на снегу.
Слишком поздно опять прибежали,
Никакого прощенья нам нет, -
Опоздали, опять опоздали
У Дантеса отнять пистолет.
Снова так же стояла карета,
Снова был ни к чему наш рассказ,
И с кровавого снега поэта
Поднимал побледневший Данзас.
А потом эти сутки мученья,
На рассвете несдержанный стон,
Ужасающий крик обреченья,
И жены летаргический сон.
Отлетела душа, улетела,
Разрешился последний вопрос.
Выносили друзья его тело
На родной петербургский мороз,
И при выносе мы на колени
Становилися прямо в сугроб;
И Тургенев, один лишь Тургенев
Проводил самый близкий нам гроб,
И не десять, не двадцать, не тридцать, -
Может быть, уже тысячу раз
Снился мне и еще будет сниться
Этот чей-то неточный рассказ.

1937

Суворов

Ив. Лукашу

Все ветер, да ветер. Все ветры на свете
Трепали твою седину.
Все те же солдаты - любимые дети -
Пришедшие в эту страну.
Осталися сзади и бездны, и кручи,
Дожди и снега непогод.
Последний твой - самый тяжелый и лучший,
Альпийский окончен поход.
Награды тебе не найдет император,
Да ты и не жаждешь наград, -
Для дряхлого сердца триумфы возврата
Уже сокрушительный яд.
Ах, Русь - Византия, и Рим, и Пальмира!
Стал мир для тебя невелик.
Глумились австрийцы: и шут, и задира,
Совсем сумасшедший старик.
Ты понял, быть может, не веря и плача,
Что с жизнью прощаться пора.
Скакала по фронту соловая кляча,
Солдаты кричали «ура».
Кричали войска в исступленном восторге,
Увидя в солдатском раю
Распахнутый ворот, на шее Георгий -
Воздушную немощь твою.

1935

СТИХИ. 1939

I

«Ах, не целуй меня ты снова…»

Поедем, корчмарочка,

к нам на тихий Дон.

Казачья песня

- Ах, не целуй меня ты снова,
Опять своей не называй, -
От моего родного крова
Не уводи, не отрывай.
Тебе мой двор уныл и тесен,
Но, Боже мой, как страшно мне
Поверить зову этих песен,
С тобой уехать на коне.
Бери любовь мою в подарок,
Как брал ее ты у других
Тобой загубленных корчмарок
Среди ночлегов кочевых.
Тебя потом я вспомню с плачем,
Слезой горючей изойду,
Но за твоей судьбой казачьей
Я не пойду, я не пойду.

1938

Каял

Ворожила ты мне, колдовала,
Прижимала ладонью висок,
И увидел я воды Каяла,
Кагальницкий горячий песок.
Неутешная плакала чайка,
Одиноко кружась над водой, -
Ах, не чайка - в слезах молодайка, -
Не вернулся казак молодой;
Не казачка - сама Ярославна
Это плачет по князю в тоске, -
Все равно, что давно, что недавно,
Никого нет на этом песке.

1938

«Звенит, как встарь, над Манычем осока…»