Возвращаясь к тебе. Часть 2 (СИ)

Парень двинулся в мою сторону, а я вжалась в диван с бешено колотящимся сердцем. Джейсон положил обе руки на спинку дивана, взяв меня в своеобразную клетку, из которой не вырваться. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— А теперь скажи мне, кто он, — спокойно и так холодно проговорил парень, что у меня мороз побежал по коже.

Я не могла больше на него смотреть. Зажмурилась. И почувствовала отвращение к себе. Снова. Если бы не я, то он бы не сорвался. Это я сделала с ним.

— Кто он? — парень потянул меня за волосы не больно, но ощутимо. Не открывая глаз, я отрицательно покачала головой.

— Скажи мне, Надя, хотя бы это… — тихо, с болью проговорил он.

Я распахнула глаза и увидела…

Увидела, как я сломала Джейсона, как оставила ему шрам со своим именем на сердце.

— Антон.

Я больше не могла ничего от него скрывать, не после того, что сделала с ним. Джейсон отшатнулся от меня, как от заразной. Я видела отвращение в его глазах.

— Ты спала с ним? — я кивнула.

Смотреть на парня не было сил. Я перевела взгляд на пол.

— Знаешь, может, тебе нравится, когда тебя насилуют? — я резко подняла голову, такое чувство, будто меня со всей силы ударили в грудь, — Не важно, физически или морально.

Парень поднял сумки и направился к выходу, не оборачиваясь, добавил.

— Ты больная.

Я лишь горько усмехнулась, думая, как чертовски прав Джейсон. Слез не было, глаза оставались сухими, а вот внутри плескался океан.

Я действительно больная. Я — гребаная наркоманка. Францезависимая. Иногда я думаю, что лучше действительно подсесть на наркотики, чем на человека.

Глава 15

АНТОН

Звонок мобильного отдавался в голове тупой ноющей болью. Черт, казалось, что человек звонит уже гребаную вечность. С трудом встал с кровати, едва не снеся рукой арсенал бокалов и бутылок, стоявший на тумбочке. Да уж, вчера я явно не видел берегов.

Телефон продолжал надрываться, причиняя практически нестерпимую боль в висках. Схватив трубку, я ответил. Точнее, голос был похож на скрежет ржавого металла.

— Ты издеваешься, бл*дь?!

— Мне кажется, это ты наплевал на все свои обязательства, Тони! — это, конечно же, был Стив.

Голос друга был до омерзения бодрым и недовольным.

— Ты, где есть? — едва ли не кричал он, — ты в курсе, что мы не можем начать собрание акционеров без тебя?

Я честно постарался разыскать в памяти хоть какое-то упоминание об этом чертовом собрании. Тщетно. Память услужливо предоставила лишь воспоминания последней ночи, хотя и обрывочно. Мне срочно нужен душ…

— Стив, — начал я как можно тише, боясь, что головная боль лишь усилится, — придумай что-нибудь. Мне нужен час.

В трубке раздались ругательства, но я уже не слушал, нажав на отбой. Добрел до ванной и, не мешкая, встал под ледяной душ. Из горла вырвался глухой рык, мышцы моментально напряглись от бешеного перепада температуры. Но в голове заметно прояснилось, и на том спасибо.

Приняв бодрящий душ, вышел из кабины и подошел к зеркалу. Увидев собственное отражение, поморщился. Я был похож на конченого наркомана. Мелькнула мысль, что являться в таком виде на собрание учредителей явно не стоит, но я отмел ее, как несущественную. В баре обнаружилась бутылка минералки. Высушил ее одним глотком, чувствуя, как постепенно начинаю приходить в норму. Сколько же я выпил?

Взгляд метнулся к прикроватной тумбочке и со второго раза сосчитал три бутылки виски, одну водки и несколько рюмок, разбросанных на полу. Заметил у входной двери раскрытую пачку сигарет и, даже не задумываясь, как они там оказались, вытащил одну. Подкурил и с наслаждением затянулся, прикрыв глаза.

Как ни старался, я не мог вспомнить, когда напивался так в последний раз. Лишь когда был неотесанным сопляком, мог позволить себе уйти в такой загул. Но вот уже много лет я всегда был способен контролировать ситуацию и не напиваться до отключки. Твою мать! В голове сразу же всплыл разговор, который предшествовал всему этому. Я почувствовал злость. Надежда снова смогла разрушить мое спокойствие и заставить забыть про здравый смысл.

Черт, я ведь точно вспомнил, что в какой-то момент твердо решил свалить на хрен с гребаного Лондона и вернуться в Россию. В чертово зыбучее ничто. Та часть меня, которая была хорошо мне знакома, требовала бросить все и забыть. Перестать вести себя, как подросток, бегая за Надеждой. Сохранить свою гордость, как бы нелепо это ни звучало.

Стены номера давили на меня, и я спустился в ресторан, который располагался прямо на первом этаже отеля. В тот момент я был зол до чертиков. В голове боролись между собой две мысли, одна другой безумнее. Поехать к Надежде и заставить сказать, что все сказанное ею — ложь! Выбить из нее это признание любой ценой. Вторая же — оставить все, как есть. Принять ее выбор и сдаться. Оставить ее, каких бы трудов мне это не стоило.

Я сидел за столиком, наедине с бутылкой виски, не обращая ни на что внимания. Но это было лучше, чем сгорать от боли и неверия в полном одиночестве номера.