Возвращаясь на Землю (СИ)

- Этот? – Ти Джи указал на черную ручку прямо перед собой.

- Да!

Как только он повернул тумблер, Ляо схватилась обеими руками за дверцу и с силой прихлопнула ее к стене. Алексей потянул их за собой, чтобы как можно больше отдалиться от щита, и, оттолкнувшись от стены ногами, они устремились к противоположному концу отсека, где воздуха хватало, чтобы дышать.

- Что теперь? – Вздрагивая от холода и нервного напряжения, спросил он сквозь кашель.

- Теперь…, - Ляо присела на шлюпку, сняла майку с лица и принялась активно натирать плечи ладонями, - остается молиться.

Спустя полминуты, Ти Джи несся по отсекам корабля, сломя голову, не замечая никого – ни подполковника Лобкова, которому он, чуть было, не угодил в челюсть своим коленом, ни лейтенанта Бэрри, ни майора Брэя, тихо притаившихся в кабине. Полковник Уайт сидел, как обычно, на месте главного пилота, услышав стремительное приближение лейтенан, он в мгновение ока вскочил с места и развернулся к нему лицом:

- Что случилось?

- Лейтенант Хо нашла причину перегрева. – Ответил Ти Джи воодушевленным боевым голосом. – Нужно собрать всех вместе.

Уайт медленно отвел от него свой настороженный взгляд и, прокрутив в голове какие-то мысли, наклонился к микрофону; его выдержка была, как всегда, безупречной, ни один мускул не дрогнул на его огрубевшем лице:

- Внимание, экипаж! Всем собраться в третьем отсеке. Немедленно.

Услышав строгий голос командира, астронавты тут же позабыли про все свои дела и мысли и с сердцами, наполнившимися долгожданной надеждой, двинулись друг другу навстречу. Никто не знал, в чем было дело и зачем полковнику потребовалось срочно собрать у себя всю команду, но всеобщее целенаправленное движение образовало, наконец, ту высокоэнергичную, позитивную атмосферу, которая так необходима солдатам в бою.

Не прошло и минуты, как экипаж в полном составе собрался за круглым столом и замер в молчании, ожидая слов полковника. Прежде чем сказать, Уайт окинул взглядом каждого из офицеров – это был обычный для него контроль настроения и внимания, ему необходимо было убедиться, что подчиненные, товарищи были настроены слушать и внимать его речам.

- Лейтенант. – Сказав одно лишь слово, он перевел взгляд на Ляо, обратив таким образом  внимание всей команды на нее.

- В общем, так, - она твердо знала, что и как говорить, и лишь ждала своего слова, - есть две новости – хорошая и плохая. Хорошая новость в том, что мы нашли причину перегрева и уже ее исправили – подающий баллон с аммиаком был отсоединен от испарителя, мы подключили вместо него другой, и через полчаса температура восстановится.

- Постой-ка, - озадаченно перебил ее Уайт, - зачем нужно было подключать другой?

- В этом и состоит плохая новость: подача жидкости из первого не прекращалась, и остановить ее мы не смогли. Испарившийся аммиак уже во всю блуждает по системе жизнеобеспечения и прочим полостям…

- Нам нельзя включать двигатель, ты это хочешь сказать? – Спросил Брэй.

- Да, и не только… Газ может взорваться в любой момент, если, не дай бог, будет искра.

- Ну, этого, я полагаю, не произойдет, ведь корабль не как попало собран. – Высказался Андрей обнадеживающе.

- Теперь мы и этого утверждать не можем. – Возразил Брэй. – В любом случае, нужно как-то избавиться от газа.

- И как вы собираетесь это сделать? – Спросил Андрей со странным скептицизмом, за которым скрывалась тщетная надежда получить спасительный ответ.

- Я не знаю. – Огорчил его майор. Вместе с тем, он старался говорить уверенно и оптимистично, чтобы не дать вредным эмоциям овладеть его напарниками. – Давайте думать.

- Да, время на раздумье у нас еще есть, по крайней мере, пока не взорвемся. - Иронично вставил Джерри.

- Отставить, лейтенант. – Тут же осек его Алан. – Делитесь своими идеями. – На этом разговоры прекратились, в отсеке воцарилось напряженное, задумчивое молчание. Офицеры, замерев в раздумьи, безмолвно висели на своих местах и время от времени переглядывались, пытаясь отследить блеск свежей идеи в глазах товарищей. Лишь двое не могли никак настроить мысли на нужную волну…

Уайт понемногу поддавался удушающему чувству вины, которое начало грызть его, внезапно впившись в сердце еще в тот момент, когда Ляо доложила об обнаруженной неисправности. Он боялся поднять глаза, считая, что все вокруг знали всю правду и винили именно его в катастрофе, и жестокая мысль эта никак не изгонялась из его головы.

Рядом с ним, забившись глубоко в себя, в зажатой позе сидел Джозеф. То, о чем думал он, вконец свихнувшись от отчаяния, было не просто лишено всякой пользы, а несло в себе опасность для всего экипажа. Его бунтующее нутро вдохновлялось необъяснимыми деструктивными идеями: ему хотелось найти ближайший входной люк и открыть его настежь, чтобы вырваться из этого замкнутого и по-прежнему душного помещения. Он уже готов был подняться с места и направиться к кабине, но мысль его будто перехватили: