Возвращаясь на Землю (СИ)

Алексей засыпал, вспоминая эпизоды из прошлого – близкого и далекого, думал о разном: о том, как мечтал уехать в Западную Европу – о том, как искал работу за рубежом во всемирно известных исследовательских центрах, о том, как внезапно стал участником этой загадочной экспедиции, вспоминал о городе Звездном, об академии, о друзьях и родственниках…, и, как всегда, анализировал: факты, слова, поступки. Близкие часто называли его потерянным – то есть, далеким, странным, отрешенным, замечали, порой с укором, что он витает где-то в облаках, иногда даже что у него розовые очки на глазах. Алексею это больше всего не нравилось – он знал о своих недостатках и с трудом терпел, когда ему на них указывали. Когда над ним пытались подшутить, он покупался без сопротивления, над ним смеялись и как наивному ребенку объясняли потом, что это шутка, удивляясь, что он ведется, что ничего не понимает…, но в этом и проявлялось его оригинальное и немного странное чувство юмора: своими намеренно наивными ответами он заставлял друзей смеяться; не шутить, а быть смешным – вот что нравилось ему. И все же, присущая ему наивность часто приносила неприятности, и речь не только о мошенниках, жертвой которых он становился не раз, а больше о маленьких, но глубоко оседавших в душе поражениях, которые происходили везде, где для победы необходимо было маленькое, порой незаметное, жульничество. Когда нужно было размышлять материалистически, слушать интуицию, быть начеку и попросту хватать быка за рога, Алексей не мог выбраться из своих глубоких, заоблачных размышлений, и только успевал бросить взгляд вслед своей удаче, когда она пролетала мимо. Порой ему хотелось измениться – стать более сознательным и рациональным, он работал над этим усиленно и следил за прогрессом; успехи были, но в целом ничего не менялось. А что касается звезд, они были все так же ближе и роднее ему, чем города, дома и улицы. В этом, пожалуй, и был его изначальный протест против реальности. Однажды ему пришло в голову, что это неизлечимо, но самой большой неожиданностью стал тот факт, что он оказался ближе к реальности, чем кто-либо – здесь, в космическом пространстве. Бойцы Уайта были сильны своим повсеместным бесстрашием, он – своей свободой и приспособленностью, именно здесь, впервые после первого приезда в Звездный, Алексей начал чувствовать, что наконец-то может найти самого себя.

- Лео, – Джерри возник так громко и внезапно, что сон, накрывавший Алексея, резко улетучился, - ты спишь?

- Нет.

- Я хотел сказать, спокойной ночи.

- И тебе, - произнес Алексей сквозь тихий смех.

Джерри не стал выяснять, над чем он смеялся, он просто начал смеяться вместе с ним.

- Мужики, потише там, - неожиданно вмешался Андрей.

- Упс, - вымолвил Алексей и затих.

- Пардон, подполковник, нас мучают кошмары, - объяснил Джерри, недолго поразмыслив.

- Ясно. – Протянул Андрей и перевернулся на другой бок.

- Спокойной ночи всем, кто еще не спит. – Изрек Алексей свою последнюю фразу.

- Спокойной ночи, - трижды отозвалось разными голосами с разных сторон комнаты…

21 декабря 2012 года, 10 часов, 30 минут уральского времени, город Новый Звездный, космодром.

Площадка космодрома в считанные секунды накрылась клубами дыма, и рев двигателей вновь подавил все прочие звуки, огонь рвался из сопел, сотрясая и раскаляя землю, и вновь снег растекся теплыми ручьями прочь от ракетоносителя. Тяжелый космический челнок, оборудованный двумя мощными маршевыми двигателями, медленно и грозно поднимался над землей. Под строгим контролем Центра управления полетами он проходил сквозь ясное голубое небо с восьмеркой лучших астронавтов на борту.

- Пятьдесят секунд, полет нормальный. – Передал второй пилот.

- Молодцы, парни, - как всегда, подбадривал команду Кромешников.

Корабль миновал озоновый слой и ушел прочь от земной гравитации, и начальник ЦУПа с гордостью объявил:

- Запуск корабля “Прометей-2” прошел успешно. Поздравляю вас!

И как всегда раздался всплеск оваций, точно в концертном зале. И лишь генерал-майор Руденко не аплодировал, как все, он подошел к Кромешникову сзади и произнес с улыбкой:

- Да ты просто первоклассный рефери.

- Да уж, - уже не столь празднично ответил начальник ЦУПа, - если вспомнить о том грузе, что они везут с собой, становится жутко.

- Будем надеяться, что все изменится, и он не понадобится. Ты ведь тоже понимаешь, что не мы одни ищем решения проблемы, так?

Кромешников не ответил ничего – он отошел в сторону, к большому окну с видом на космодром.

Руденко остался позади, он озадаченно смотрел на своего товарища, размышляя и понемногу догадываясь, чем он был обеспокоен и что на самом деле творилось у него на душе.

- Валентин, - обратился он к Крапину, стоявшему позади, - как дела там…, в космосе?

- Вы имеете в виду “Прометей-1”?

- Нет, - ответил Руденко.

- А…, боюсь, все очень плохо, - сказал Крапин и остановил на нем свой тяжелый обеспокоенный взгляд.