Возвращайся, и я снова надеру твой тощий зад! Его история

– Армин, Дитрих и Отто, живо отправляйтесь на второй этаж и завалите вход со стороны уличной лестницы. Мартин и Михаэль, возьмёте на себя окна. Не позвольте этим тварям проникнуть внутрь. Герр Август, есть ли здесь какой-нибудь запасной выход?

– Н-нет… – Август в ответ на устремлённые на него с немой мольбой взоры лишь растеряно развёл руками.

– ЕСТЬ! – внезапно радостно вскричала пришедшая в себя Грета. – ЕСТЬ, ПАПОЧКА! ТОТ ЛАЗ В ПОДПОЛЕ, КОТОРЫЙ ТЫ ТАК И НЕ ЗАДЕЛАЛ!!

– Точно… – обомлел трактирщик. – Тот самый лаз, через который ты в детстве постоянно сбегала из дому… И ведь сколько раз грозился по молодости, да так и не засыпал…

– Слушайте новый приказ, – скрывая улыбку, обратился к соскочившим с лестницы солдатам Гантер. – Любой ценой обеспечить гражданским безопасное отступление!

– Так точно, сер! – громогласно ответили солдаты, вскидывая сжатые кулаки к груди, и немедля побежали на помощь своим товарищам, которые вовсю сражались с прущими напролом бесами, тыкая в них кортиками и обломанными ножками от мебели.

– Грета, проводи посетителей к лазу, а вы, герр Август, найдите и принесите всё, что можно использовать как оружие. Ну а мы, – Гантер с силой привалился к двум столам, подпирающим главную дверь, – пока сделаем всё, что в наших силах…

– Они хорошо справлялись, но в самый последний момент явился демон-змей. Папа вместе с солдатами задержали его. Благодаря им мне удалось вывести людей в безопасное место, где мы благополучно переждали нападение…

Грета вдруг замолчала, а её губы задрожали. Когда она заговорила вновь – слова давались ей с трудом.

– Он… Папа пообещал мне… что всё будет хорошо. Что мы снова… снова встретимся, когда всё успокоиться. И я поверила… Тоже обещала… Но когда вернулась в трактир, обнаружила только каменные черепки человеческих статуй… Среди них был и… и…

Скорбь, горестным стоном вырвавшаяся из груди, не позволила Грете закончить страшное предложение. Её плечи затряслись, выворачивая наружу горькие рыдания. Элизабет, что всю дорогу сторонилась девушки по каким-то своим надуманным причинам, без промедлений притянула её к себе, подставляя собственное плечо. Нежно перебирая медные локоны, она нашёптывала тёплые слова поддержки. Фил тоже хотел приободрить Грету, однако единственное, что он смог придумать в своём детском наитии – накрыть лежавший на столе кулачок своей ладошкой. Погрустневшая Паф повторила его жест, а Шурх, устроившись на вздрагивающем плече, потёрся перьями о мокрую от солёных слёз щеку. Безучастным остался лишь один Клаус. Но разве что внешне.

Внутри Клаус дрожал. Не из-за мимолётной вспышки гнева, нацеленной на причинивших столько горя Грете демонов, нет. Великана захлестнул страх. Ночной кошмар пиявкой присосался к словам подруги, отрастил чёрные когти и сковырнул незаживающие раны на сердце, из которых хлынули запечатанные детские воспоминания. Они принесли с собой шёпот. Вкрадчивый, настойчивый, тысячеголосый шёпот, что сводил с ума. Так звучал томившийся взаперти демонслейв. Цепляясь за призраки прошлого, он беспокойно трепыхался в груди, влекомый сильной жаждой крови. Именно из-за его отчаянной настырности, с которой он взывал к Клаусу, желая вырваться из костлявой клетки рёбер, демонслеер когда-то возненавидел демонслейв. Отрёкся от него и до сих пор не смог найти в себе сил принять собственное оружие.