Возвращайтесь живыми!

— Погибли пять человек. Двое из нашей группы, трое — ваши. По вине этого человека… с позволения сказать. Если бы я знал раньше…

— Оставьте лирику, полковник.

— Полковник Михеев завербован.

— Доказательства?

Вьюгин достал из кармашка серебристую «конфетку» флешки, передал Войновичу.

— Здесь всё.

Тот повертел флешку в пальцах, протянул Зворыкину.

— Я уже изучил.

Генерал воткнул «конфетку» в гнездо компьютера под столом, внимательно прочитал текст предложенных документов, проглядел фотографии, поднял глаза на Войновича:

— Вы следили за ним?

— Да.

— С какого времени?

— С момента высадки на Байкале.

— Мне дадут слово? — спросил Михеев в пространство, продолжая стоять с независимым видом.

Все трое посмотрели на него.

— Собственно, вами будут заниматься другие службы, — сказал Зворыкин ровным голосом. — У меня к вам всего два вопроса: когда вас завербовали и кто?

— У вас есть доказательства?

— Уже только один этот вопрос — доказательство, — проворчал Вьюгин.

— Есть, — сказал Зворыкин, переключая что-то на клавиатуре. — Смотрите.

На стене кабинета вспыхнул световой квадрат, превратился в экран. По нему поползли строки текста.

Михеев впился в них глазами.

Когда текст сменили фотографии, сделанные контрразведчиками «Триэн», он побледнел. На последних фотографиях полковник был запечатлён вместе с министром образования и науки Фурсенюком и его заместителем Метельским.

— Это… подстава…

Зворыкин усмехнулся:

— Водички дать?

— Кто вам дал эти материалы?

— Я, — сказал Вьюгин, с интересом наблюдая за Михеевым.

— Ты не мог этого знать…

— Я — нет, но есть другие люди, они тебя просканировали. Жаль, что мы вычислили тебя позже, сука, чем следовало.

— Спокойнее, Афанасий Дмитриевич, — сдвинул брови Войнович.

— Итак, полковник, не слышу ответа, — напомнил Зворыкин.

— Я ни в чём не виноват! Никто меня не вербовал! Я служил отечеству, не прячась за чужими спинами! У меня шесть наград…

Ладонь Зворыкина звонко треснула по столешнице.

Михеев вздрогнул, сбился, замолчал. Лицо его покраснело, на лбу выступили крупные капли пота.

— Пароксзим гиперподавления! — быстро произнёс Вьюгин. — Я предупреждал, ему встроили «самоликвид».

— Молчать, полковник! — прошипел Войнович, поднося ко рту браслет мобильного айкома. — Васин!

С Михеевым между тем продолжалась метаморфоза.

Он стал синеть, задыхаться, взялся рукой за горло, пошатнулся.

— Ч-чёрт! — привстал Зворыкин. — Сделайте что-нибудь!

— Сейчас, — сказал Войнович.

В кабинет вбежали двое мужчин в белых халатах, блондин и небритый брюнет. Блондин разворачивал на ходу чёрный чемоданчик, вытаскивая из него чашки на присосках, провода и блестящие сеточки. Брюнет с ходу воткнул в шею Михеева пневмошприц.

Пшикнуло.

Полковник охнул и осел на пол, закатывая глаза.

— Помогите, — попросил блондин.

Войнович и Вьюгин подскочили к упавшему, перевернули его на спину, брюнет расстегнул у него рубашку, прицепил на грудь чашки с присосками и сеточки, достал два чёрных рупора величиной с ладонь, с ручками, приставил к груди.

— Разряд!

Рупоры окутались сеточкой синих искр, раздался треск.

Тело Михеева свела судорога.

Брюнет сделал ему ещё один укол в шею, надел наушники, приложил к груди полковника сеточку с проводом.

— Ещё? — спросил блондин.

— Голова.

Блондин пристроил овалы рупоров к вискам Михеева.

— Не убейте, — проворчал Войнович.

Пальцы блондина пробежали по клавиатуре прибора.

Овалы покрылись «шубой» голубых искр, но уже значительно слабее, чем в первый раз.

Треск разряда был еле слышен.

Голова Михеева дёрнулась, глаза открылись, почти полностью заполненные белками.

— Норма, — сказал первый, снимая наушники. — Полная блокада.

— Забирайте.

В кабинет вбежали ещё двое парней в белых халатах, вкатили тележку, уложили Михеева и увезли.

— Куда вы его? — остановил Зворыкин уходящего последним блондина.

Тот посмотрел на Войновича.

— Пока в реанимакамеру, — сказал заместитель начальника Управления «Т», делая понятный жест — вали, мол. — Будем выводить из комы. Программу «эсэл» мы стёрли, выдержал бы гипоталамус.

— Хорошо, — кивнул Зворыкин.

Все вышли.

— Возьми своих «слухачей», проверь медцентр, — сказал Войнович. — На всякий случай. Потом просканируйте этого парня.

Вьюгин кивнул, повернулся к Зворыкину:

— Разрешите идти, товарищ генерал?

— Иди.

Начальник Центра изучения психофизических феноменов удалился вслед за бригадой медиков.

— Что с ним? — спросил Зворыкин, занимая своё место; он имел в виду Михеева.

— Сработала команда самоликвидации, — ответил Войнович. — Нынче всем забугорным агентам встраивают такие программы на случай провала. Попробуем нейтрализовать.

— Ты хотел мне рассказать, на кого он работает.

— Боюсь, ты не поверишь.

Зворыкин усмехнулся, помял лицо ладонью.

— Ты мне мозги не компостируй, Профессор. С одной стороны, я вообще разучился верить кому бы то ни было, с другой, готов поверить в самую разнузданную галиматью. Особенно после того, как мы получили тело Фурсенюка.

Он имел в виду вскрытие тела бывшего министра образования и науки, доставленного в лабораторию ФСБ.

— Тогда готовься услышать такую галиматью.