Возвращаюсь домой (СИ)

От знакомого с детства менторского тона Алёна болезненно поморщилась. Мама села на любимого конька и собралась прочитать лекцию о правильном поведении. Только она забыла, что дочь уже не подросток, а вполне себе взрослая женщина и сама в состоянии отвечать за свои действия.

— Мам, так получилось. Он уехал далеко и пока не знает о своём скором отцовстве. Я и сама не предполагала, это так неожиданно..

— Кошмар! Ты связалась с командировочным? Или с вахтовиком? — в глазах мамы плескалось негодование пополам с осуждением, и каждому, кто увидел бы сейчас Татьяну Владимировну, стало бы ясно — хуже поклонника, чем командировочный или вахтовик, не бывает.

— Мамуль, давай не будем, а?

Алёну очень утомила беседа с мамой и она, извинившись, прилегла в маленькой спальне отдохнуть. Проснувшись через пару часов, вышла из комнаты и застала маму, оживлённо шепчущуюся с Лизой.

— Ой, ты проснулась? — мама заметила Алёну и неловко перебила Лизу, давая понять той, что они не одни. — Мы тебя разбудили?

— Нет, всё нормально. Я выспалась. — Алёна выкинула из головы мысли о том, что скорее всего родственники занимались в её отсутствие перемыванием косточек, достала из навесного шкафа стеклянный стакан и налила себе воды из фильтра.

— Поздравляю, сестра, — ехидно протянула Лиза. Мама шикнула на младшую дочь, но та лишь небрежно повела плечом, отмахиваясь.

— Спасибо. — Сон хоть и освежил Алёну, но сил для словесной пикировки со злорадствующей сестрой не оставил. Ей хотелось тишины и покоя, но у Лизы явно были свои мысли по этому поводу.

— Я тебе удивляюсь, если честно. Сколько лет мне мама тебя в пример ставила — Алёна учится на отлично, Алёна замуж удачно вышла, Алёна занимается развитием дочери и прочее-прочее-прочее. И тут на тебе… Где тот удачный "взамуж", красный диплом и развитая дочь?

— Зачем ты мне это говоришь? — Алёна со стуком поставила толстостенный стакан на "мраморную" столешницу и развернулась лицом к сестре.

— Затем, чтобы ты знала — за всё в жизни нужно платить.

— И за что же я по-твоему расплачиваюсь? — Алёна развела руками в стороны, поражаясь тому абсурду, что изрекала Лиза.

— Ты правда не понимаешь?

— Представь себе, не понимаю. Я честно училась, сама, без взяток и хитростей; вышла замуж по любви и родила желанную дочь. Воспитывала её, окружая заботой, была надёжным тылом мужу. Так в чём моя вина? Что я сделала не так? — Алёна не шутку разволновалась. Бледное лицо раскраснелось, аккуратно причёсанные волосы растрепались, в глазах появился нервный блеск.

— Девочки, пожалуйста, не ссорьтесь. — мама театральным жестом схватилась за грудь. — Лиза, накапай мне корвалола.

Лиза тут же подскочила с места, достала из серванта рюмку на длинной ножке, плеснула в неё воды и накапала нужное количество лекарства. По комнате поплыл резкий запах сердечных капель.

— Лизонька, а как там Мишенька? — мама лихо опрокинула в себя рюмку и тут же забыла о болях за грудиной. — Всё так же заикается?

— Да, мам, — Лиза опустила глаза. — Не знаю уже, что и делать. У двух неврологов были, лечение каждый своё назначил, а толку нет.

— А что случилось? — Алёна подошла ближе, выдвинула табурет из-под стола и присела возле мамы.

— Ой, я ж тебе не говорила, ты как раз в больнице была. — Мама поправила сползающие с носа очки. — Мишеньку три недели назад собака напугала. Он несколько ночей рыдал, спать не мог, а потом заикаться начал.

Лиза печально кивнула и подпёрла кулаком щёку. При упоминании недуга сына, она вмиг растеряла свою воинственность и стала похожа на самую обычную, затюканную бытом и проблемами, уставшую женщину.

— Слушай, Алён, ты не слышала ничего про бабку-травницу из Родниковки? — внезапно подняла голову и расправила плечи Лиза. — Мне в очереди к неврологу одна женщина рассказывала про неё. У женщины родственница живёт в Родниковке и прям так нахваливает эту бабку, говорит, что с любыми болезнями справляется.

Алёна закашлялась и ошарашенно посмотрела на сестру и на мать, недовольно поджавшую губы.

— Ну не такая уж я и бабка, — наконец, выдавила из себя, и теперь пришла очередь родственниц ошеломлённо рассматривать Алёну.

— Ты шутишь что-ли? — сестра пришла в себя первой.

— Нет, не шучу. Та "бабка", про которую тебе рассказывали — это я.

— Но как?…

— Да как-то само собой получилось. Ты же помнишь, я врач, хоть и не практикующий, но знания-то остались. Ну и нашла у бабушки кое-какие книги с рецептами народной медицины. Селяне узнали, что я родственница бабушки Маруси и пошли косяками со своими болячками. Я и решила попробовать. А рецепты у Ба оказались вполне рабочими, люди довольны, видишь, в чудо уверовали.

— Дочь, так ты это всерьёз? — отмерла мама. — Значит, Людка Ефремова не врала? Ты действительно лечишь людей?

На лице Татьяны Владимировны читалась вселенская скорбь и глубочайшее разочарование в дочери. Алёну покоробило и даже обидело это неверие.

"Вот так бабушку и записали в сумасшедшие. Без суда и следствия. А я, выходит, следующая на очереди."