Алёна опустила взгляд и увидела, что бабушка протягивает ей руки, обращённые раскрытыми ладонями вверх. На левой ладони, призывно светясь, лежало колечко, а на правой — розовые пинетки.
***
Проснувшись, она долго лежала, приходя в себя после странного сна. Поднесла руку ближе к лицу — кольцо на месте.
В глубине души Алёна понимала, что бабушка права. Ещё пару недель назад появилось тревожащее ощущение — кольцо нужно снять. Это чувство вело себя, как старый укус комара. Вроде и не беспокоит сильно, но стоит его задеть — опять зудит и напоминает о себе. После сегодняшнего сна интуитивное и слабое ощущение обрело практически физическую форму, и Алёна, наконец, приняла решение снять кольцо.
И, когда на следующий день она вернулась в бабушкин дом, первым делом сделала это — слегка покрутила, вращая плотно сидящий ободок, и осторожно стянула с пальца. Положила колечко в шкатулку и убрала на верхнюю полку шкафа. Там же, на полке, увидела старую, истёртую до потери цвета картонную коробку. Алёна наморщила лоб, пытаясь вспомнить, откуда она здесь появилась, потом махнула рукой и потянула коробку на себя. Проще посмотреть, чем гадать, что в ней.
Отнесла коробку на кухонный стол, села и сняла крышку. Да так и замерла растерянно при виде крошечных розовых пинеток, лежащих в окружении разноцветных мотков ниток.
Глава 23
5 лет спустя.
— Тань, ты мою не видела? — запыхавшаяся Алёна повисла грудью на невысоком заборе перед домом Татьяны.
Подруга поставила лейку на дорожку между грядками с редисом и морковью и подошла ближе.
— Нет, не прибегала. Опять удрала? — Алёна кивнула, еле переводя дух. — Вот егоза! И в кого она такая?
Алёна с самым несчастным видом мотнула головой и побежала дольше по дороге, а Татьяна подошла к пятилетнему Матвейке, строящему на крыльце дом из конструктора, потрепала его по голове и отправилась к своим не до конца политым грядкам.
Алёна же, не обращая внимания на жару и назойливо липнувших насекомых, шла быстрым шагом по просёлочной дороге к Кривому озеру. Чутьё подсказывало, что непоседливую Киру нужно искать за ним, на опушке Тёмного леса. Уж сколько раз приходилось малышку оттуда вылавливать и уводить чуть не силой домой — Алёна и со счёта сбилась. Только за эту весну и лето, которое не дошло и до половины, Кира сбегала к запретному лесу уже раз двадцать, не меньше.
Уходить из дома и подолгу бродить по мрачноватой опушке Тёмного леса Кира начала, едва ей стукнуло три года. Алёна навсегда запомнила тот день и свой ужас, когда ей пришлось несколько часов бегать по посёлку вместе с сердобольными односельчанами в поисках дочери. Тогда, заглядывая в канавы, заполненные водой, и в загон к свирепому быку соседа, Алёна молилась всем, кого могла вспомнить и просила только об одном — чтобы маленькая Кирочка нашлась живой. Беглянку обнаружил пастух, гнавший стадо на водопой к озеру, привёл домой, и передал рыдающей матери, тут же вцепившейся в дочь.
— Мамочка, почему ты плачешь? — маленькие ладошки обхватили мокрое от слёз лицо, изумрудные глаза светились искренним любопытством. Маленькая черноволосая кудрявая девочка сидела на коленях у матери и непринуждённо дрыгала ногами в сползших до щиколоток высоких носках в красно-оранжевую полоску.
— Испугалась за тебя, — выдохнула Алёна, поднялась вместе с дочерью на руках и понесла её в дом. — Пообещай мне больше никогда так не делать!
— Как?
— Убегать от меня и ходить к озеру и лесу за ним.
— Но почему? — Кира выглядела удивлённой. — Там же так интересно!
— Кира! Там очень опасно. Озеро и лес — неподходящие места для маленьких девочек.
— Пффф. — фыркнула дочка. — А мне нравится!
С тех пор и начались Алёнины мучения. Как бы она не следила за непоседливым ребёнком, Кира стабильно раз в неделю умудрялась удрать от матери и сбежать в Тёмный лес. Все соседи были предупреждены и первое время у них получалось перехватить путешественницу, но и девочка была не лыком шита. После нескольких неудачных попыток она научилась мастерски прятаться от прохожих и избегать случайных свидетелей своего бегства. Ну а Алёне делать нечего — приходилось регулярно наведываться в Тёмный лес и вытаскивать из него любимое чадо.