Возвращение

Моя мама на второй день после приезда выразилась в том же духе, что если бы не ветер и сырость…

– Привыкнете, – сказала ей единственная соседка на нашей лестничной площадке. – Я тоже когда-то жаловалась. Это только зимой здесь неприятно, в остальное время живётся очень хорошо. Если бы не режим, здесь было бы полно отдыхающих.

В середине января нам пригнали «Москвич» и занялись обучением вождению. Правила учили сами, а потом сдали на права. В первый раз в Севастополь поехали с инструктором, который сидел за рулём и показывал город. До центра Севастополя оказалось только пять километров, которые по хорошей дороге проехали за минуты. Заодно заехали в драматический театр поговорить о работе для жены. Директора не было, были его зам и режиссёр театра. Вопрос решили сразу, только предупредили, что вряд ли в ближайшие полгода получится выступить.

– Мы не планируем новые постановки, – объяснил режиссёр, – поэтому будете изучать наш репертуар и вживаться в коллектив, а завтра ждём вас с документами. Если захотите и вы, Геннадий Владимирович, будем рады.

– Может, тебе действительно к ним устроиться? – спросила жена, когда ехали обратно.

– Посмотрим, – ответил я. – Как тебе город?

– Очень чистый и красивый. Наверное, летом в нём вообще замечательно. Только, на мой взгляд, слишком много боевых кораблей.

На следующий день за руль сел уже я и повёз Люсю устраиваться на работу.

– Если американцы проболтаются, и этой свободе настанет конец, – сказала она, когда мы оставили машину возле театра и гуляли по городу. – Без охраны никуда не отпустят. Неужели так будет всю жизнь?

– Не всю, – ответил я. – Ещё лет двадцать – и в моих знаниях не будет ничего ценного. Но недоброжелатели останутся, так что надо будет соблюдать осторожность. Из-за меня у многих поменялась жизнь, и не всегда в лучшую сторону. Возьми тот же Израиль. Не так трудно догадаться о моей роли в проигранной евреями войне, а психов хватает. Ничего, получишь автомат… Перестань драться, люди смотрят. Нас с тобой сейчас не узнает только слепой. Скоро поползут слухи, что мы поменяли Москву на Севастополь. Ничего, главное, что наши старики и Машка в безопасности, а мы с тобой вооружены и очень опасны. Хорошо всё-таки жить при социализме!

– Это ты к чему?

– К тому, что при капитализме никто не взял бы на работу актрису с четырьмя месяцами беременности. Играть не сможешь, а через три месяца вообще уйдёшь в отпуск. А с малышом от тебя тоже толку мало, будешь только на подмене.

– Ты прав, – пригорюнилась она. – Зря я напросилась в театр, только выдала, где мы живём.

– Глупости! – обнял я её. – Ничего не зря. Займёшься изучением репертуара. Человек должен жить полноценной жизнью. Ну что хорошего было бы в твоём сидении в квартире? А о нас всё равно узнали бы, пусть и немного позже.

Каждое утро я отвозил Люсю в театр, а потом забирал обратно. Сам писал книгу и возился с дочерью, когда её отдавали бабушки. Мой отец наконец-то дорвался до рыбалки, приохотив к ней и Ивана Алексеевича. Поэтому, когда позволяла погода, оба отставных полковника отправлялись на рыбную ловлю. Я смотрел выпуск новостей, когда передали сообщение о выступлении Машерова на заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Сообщили очень коротко, со ссылкой, что полный текст выступления будет опубликован в газетах. После выступления Машеров провёл большую пресс-конференцию. Небольшие выдержки из неё показали через два дня, когда все желающие уже ознакомились с содержанием речи. Таких было много, и газеты из киосков быстро раскупили. А в иностранных СМИ разразился такой шторм, какого никто не помнил с момента полёта первого человека в космос. Пришелец из будущего… Поверить в такое было трудно, но люди понимали, что советский руководитель не стал бы говорить подобные нелепости, да ещё с главной трибуны ООН. Да и выступление было убедительно подтверждено многочисленными фактами использования полученной информации и обещанием предоставить мировому сообществу перечень всех крупных аварий и катастроф. В своём выступлении Машеров привёл три крупных природных катаклизма для этого года: извержение вулкана Сент-Хеленс восемнадцатого мая в США и два сильных землетрясения с большими человеческими жертвами. Десятого октября должно было тряхнуть Алжир, а двадцать третьего ноября – Южную Италию. Мы выписывали «Известия», поэтому мне не пришлось бежать в ларёк. На следующий день я прочитал два газетных листа с речью Петра Мироновича. Сначала он, не вдаваясь в подробности, объяснил суть явления и рассказал, как я на него вышел, а потом сразу же перешёл к описанию тех работ, которые развернулись по полученным данным и ускорили реформу в народном хозяйстве, укрепив его научно-технический потенциал. В последней части выступления он рассказал о бедственном положении человечества в двадцать первом веке и призвал уже сейчас принять меры, чтобы предотвратить такой ход событий.