Возвращение

– Сцилла, прекрати! Я ничем таким тебя не считаю.

– А, – она раздраженно махнула рукой, – рассказывай сказки кому другому. И хватит рассиживаться, полезли выше.

Когда они добрались до узкой расщелины, которая по сведениям Сциллы вела прямо к пещере фрезера, солнце уже клонилось к закату.

– У тебя есть какой-нибудь план? – обернувшись, идущая впереди Сцилла, вопросительно посмотрела на него.

– Нет пока. А ты что-нибудь придумала?

– Пока не услышу предложений от тебя, своими соображениями делиться не буду, и не надейся. Так что думай! Если до его пещеры не надумаешь ничего, полезем вниз, так ничего и не сделав, – раздраженно бросила она в ответ и продолжила пробираться по узкому ходу меж скал.

– Ну, выманить его – не проблема. Подложим ему приманку к входу, и он наверняка выползет. Вряд ли тут кто-то его регулярно подкармливает. Так что на запах свежей крови поспешит как пить дать.

– Ну выползет, а дальше что? – не оборачиваясь тут же поинтересовалась Сцилла.

– Дальше? А что дальше? – Гранд на минуту растерялся. Все их долгое путешествие он в основном концентрировался на мыслях как бы им побыстрее найти фрезера, а вот мыслями, как его переправить на новое местожительство, он не озадачивался.

– Того дальше! Выполз он и что? Ты с приманкой в руках пойдешь манить его ползти за собой по пройденному нами маршруту или как?

– Нет, манить так не вариант, конечно. Это ж сколько времени, а на солнце они постепенно дохнут.

– Мыслишь в правильном направлении, продолжай в том же духе, – поощрительно кивнула она, протискиваясь между выступающими скальными наплывами.

– Получается магически перемещать придется, – протискиваясь следом за ней, сдавленно выдохнул Гранд. – Проще всего через арку. Я с приманкой войду, он за мной заползет, а потом я приманку в ту пещеру и обратно через арку сматываюсь. Он приманку сожрет и к рассвету спать отправится, ну и тут мы вернемся и запечатаем его там навеки.

– Неплохой вариант, но лучше не запечатывать. В замурованных магией пещерах поодиночке фрезеры больше двадцати лет не живут. Вот если там выводок, то сами меж собой размножаясь, они хоть тысячу лет протянут, а без компании и без жертв их век недолог.

– Намекаешь, что лучше пусть и дальше жители ему жертвы приносят?

– Для них это несомненно лучше. Если фрезер пропадет, жертв будет гораздо больше, чем одна – две в год. Хотя они могут и горных коз ему таскать. Только их таскать придется каждые две-три недели, им наверняка такое в лом будет. Проще кем-то из соплеменников раз в год пожертвовать.

– Ты считаешь это проще?

– Это не я, а они так считают. Они не охотники и не скотоводы. Они земледельцы. Им самим мясо в диковинку, а тут его каждый месяц фрезеру таскай, да свежее… Откуда им его брать? А вот слабых юношей, да девок бесплодных, видимо, хоть отбавляй.

– Ты хочешь сказать, Лана бесплодна и поэтому ее решили скормить фрезеру?

– Уже сказала.

– Как они могут это определить?

– Что ты меня пытаешь? Ты у пассии своей спрашивай, она наверняка более детально осведомлена по этому поводу.

Гранд уже привык, что Сцилла Лану по имени не звала и вообще предпочитала с ней не разговаривать, общаясь через него, и даже перестал пытаться по этому поводу возражать:

– Ее мне будет неудобно об этом спрашивать.

– А меня, значит, удобно?

– Сцилл, ну ты же наверняка знаешь, если сказала мне об этом. Тебе что трудно рассказать?

– Они отбирают юношей, не прошедших определенные испытания на силу и выносливость и признанных недостойными иметь семью, и девушек, которых к определенному времени замуж не выдали из-за отсутствия ежемесячного признака, свидетельствующего, что они готовы к деторождению, и заставляют тянуть по мере необходимости жребий.

– Ты думаешь, у Ланы нет этого признака?

– Был бы, к скале бы ее не привязали… Хотя, может, именно ее и по другой причине, исключения бывают всегда, но в любом случае, соплеменники ее порченой посчитали и включили в группу тянущих жребий.

– Ты считаешь это справедливо?

– Это считает справедливым племя, в котором твоя зазноба родилась.

– Значит, если ты слаб, то ты корм фрезеру и никак иначе?

– Судьбу слабых решает жребий. Счастливчики могут жить до старости ежегодно вытягивая свободную метку. На все воля небес.

– Да какая это воля небес? Случайность это и не более!

– Любая случайность – это проявление закономерности. Иначе по звездам судьбу предсказывать было бы невозможно. И если ты этого не знаешь, то что у тебя в голове вместо мозгов, я вообще не понимаю. Мякина?

– Наверное, – равнодушно повел плечом Гранд. Оскорбления Сциллы уже перестали его задевать в той мере, что раньше.

– Ну и когда ты намерен ее в мозг трансформировать? – не унималась она.

– Я стараюсь, только, как видишь, выходит плохо. По крайней мере ты всегда недовольна.

– Да ты вообще не стараешься! Вообще! Ты не нагружаешь мозги ничем! Если бы я тебя не тыркала постоянно, ты вообще бы мозг отключил и что такое мыслить и логически рассуждать в принципе бы забыл. Ты не хочешь по собственной инициативе озадачиваться ничем.