Возвращение

Къяра судорожно перебирала в голове возможные варианты взаимоотношений с бывшей любовницей, не понимая какими они могли быть, если породили подобную реакцию. Каким образом она добилась безусловного повиновения и преданности, если ласка с ее стороны вызвала столь откровенный испуг. В мозгу мелькали предположения одно отвратительнее другого…

Глубоко вздохнув, она поморщилась и отошла к окну, тихо проронив при этом:

– Мы долго не виделись и не общались, Линда. Наверное, нам обеим не помешает вначале немного привыкнуть друг к другу, прежде чем возобновлять прерванные взаимоотношения. Иди, отдохни. Две смежные дальние комнаты в твоем полном распоряжении.

– Къяра, молю, не отсылай меня. Что я сделала не так? Я все исправлю! Клянусь! Любое твое желание! Все, что захочешь! Лишь скажи!

– Иди к себе! – Къяра повысила голос.

– Не гони меня! Умоляю! Я все исправлю! – рыдая, Линда поползла к ней на коленях. – Любое наказание приму. Все, что пожелаешь. Как хочешь наказывай, лишь не отвергай.

Глядя на рыдающую у ее ног невольницу, Къяра пыталась абстрагироваться от чувства брезгливости и неприятия, причем совсем не к Линде. Озарившая ее догадка, что назло Норлану она превратила его ученицу в мазохистку и развлекалась с ней именно так, вызвала тошнотворное отвращение к самой себе. Она оказалась ничуть не лучше своего бывшего любовника… Скорее даже хуже, ведь недаром одно ее имя в Империи вызывает до сих пор такой трепет. Так что может и не назло Норлану, а именно потакая своим садистким наклонностям, мучила девочку, как и остальных. И ведь отец не остановил… Хотя если он закрыл глаза на то, что она свою мать, а его жену, лишила возможности пользоваться человеческим обликом, то что говорить о таких явных на его взгляд мелочах… Неужели подобное действительно доставляло ей удовольствие? Какая же она оказывается была стерва… Может, именно поэтому Норлан и похитил ее ребенка? Боялся, что она убьет его, назло ему… Хотя тогда не понятно почему столько лет отцу не рассказывал, что у него есть наследник… может, хотел действительно сильного мага воспитать, чтобы мог власть захватить и удержать, ведь это и его сын… Тогда зачем все-таки рассказал и отдал ключ от его кабалита?

Поняв, что окончательно запуталась и вновь начинает искать и придумывать оправдания Норлану, Къяра раздраженно хмыкнула, потом возведя глаза к потолку несколько раз глубоко вздохнула, обуздывая чувства и мысли, после чего абсолютно спокойным голосом произнесла:

– Линда, я тебя не гоню, я не для этого тебя у отца забирала, так что успокойся и прекращай рыдать. И на будущее учти: твои вопли меня раздражают до крайности, и если услышу их еще раз, сама посажу тебя в тот подвал, откуда забрала. Ясно?

– Я уже не рыдаю, – Линда подняла на нее мокрые от слез глаза и в испуге прижала руки к губам, страшась невольно всхлипнуть. – И больше не буду… обещаю, только не сердись, – в ее глазах плескался откровенный страх.

– Я не сержусь, но хочу проверить, насколько ты мне покорна. Поэтому марш в свои комнаты и пока не позову из них не выходить! Поняла? – безапелляционным тоном скомандовала Къяра и дождавшись, чтобы покорно прошептавшая: «Да, госпожа» Линда вышла, облегченно вздохнула. Потом постояла немного в раздумье и, решительно тряхнув головой, вновь отправилась в апартаменты отца.

– Что-то не так? Тебя разочаровала твоя любовница? – иронично осведомился он, увидев ее на пороге.

Небрежным жестом швырнув магический занавес по периметру, Къяра уперлась в него испытующим взглядом:

– Я была садисткой, да?

– Что ты подразумеваешь под этим термином? – нахмурился он.

– То, что мне доставляло удовольствие мучить других.

– Никогда не замечал за тобой такого, скорее наоборот. Ты крайне отрицательно относилась к немотивированной жестокости. Даже меня упрекала в излишней суровости.

– Тогда почему меня так боятся в Империи?

– Потому что ты всегда поддерживала имидж суровой и беспощадной к врагам Империи правительницы. Это помогает удерживать порядок. Однако это не мешало тебе порой проявлять снисходительность. Правда, благодаря моим наставлениям, делала ты это не особенно нарочито.

– Тогда я ничего не понимаю… – она в раздражении помотала головой.

– Объясни что случилось.

– Похоже, моя любовница – мазохистка, и сдается мне, такой ее сделала именно я.

– Радость моя, с чего ты взяла, что это ты сделала ее такой? Скорее всего, это именно ей нравилось, а ты просто пошла навстречу ее извращенным желаниям. И не более того.

– Ты считаешь, кому-то такое может нравиться по своей натуре?

– Конечно. Тем же киритам. Им ты тоже демонстрировала беспощадность и жестокость лишь потому что покориться другой они наверняка бы посчитали позором.

– Надо же… Как много интересного я о себе узнаю. Значит, я демонстрировала жестокость целому народу, при этом ты считаешь, что лишь из-за того, что другое они посчитали бы позором? Отец, ты явно выгораживаешь меня, потому что я твоя дочь и тебе не хотелось видеть мои недостатки.