Возвращение

Сэлэтрель сменила фокус экрана, чтобы посмотреть, как встретились четыре корабля-разведчика, состыковываясь внутренними поверхностями до тех пор, пока не сформировали куб большего размера, комбинируя объединенные механизмы управления каждого корабля-разведчика так, чтобы задача управления всем большим кубом была бы распределена между четырьмя обобщенными точками.

Потом те четыре корабля двинулись, как один, чтобы присоединиться к очередной комбинации из четырех, и еще к двум.

Новый куб включал в себя шестнадцать судов.

И они объединялись снова.

И снова.

Пока не появился единый, гигантский куб, чтобы служить коллективу.

Когда Сэлэтрель впервые увидела впечатляющий, но такой простой, сбор судов Борга, она внезапно поняла, почему их так трудно уничтожить. Это было похоже на царапанье голографической пластины. Поскольку в каждом элементе голограммы был закодирован весь образ, повреждение отдельной точки не могло принести никакого вреда. На кубе, который испытал небольшое повреждение, любая другая часть, неповрежденная, содержала достаточно информации, чтобы продолжить любое действие.

Такова была сила коллектива.

Групповое сознание.

Групповое действие.

Предназначенное для победы над всем.

Кроме ромуланцев.

– Победа, – торжественно заявила Сэлэтрель, наблюдая, как могущественный куб соединяется в строй «раскинутые крылья».

– Возможно, – сказал рядом Вокс.

– Как вы можете сомневаться в торжестве коллектива? – спросила Сэлэтрель.

– Мы не сомневаемся, – сказал Вокс. – Мы сомневаемся в победе ромуланской армады. Пикард и Спок сбежали с транспространственной станции. Вы не смогли определить новый тип судов Звездного Флота. Вы не смогли уничтожить Пикарда. Вы слабы.

– У меня есть шанс, – сказала Сэлэтрель.

– Шанс подразумевает риск. Риска нет. Только успех.

Сэлэтрель похолодела. Не говорила ли она то же самое Трасиусу? В тот день, когда воскрес Кирк? «Это будет успех».

Она почувствовала, что Вокс повернулся к ней, и заставила себя взглянуть на него.

Удивительно, но его глаз-сканер был тускл. Он смотрел на нее только настоящим глазом. Тем, что она еще как-то связывала с его ромуланским сердцем.

– Беги, – прошептал он.

– Простите?

– Их ничто не остановит.

– Вокс?

Борго-ромуланец протянул к ней живую руку, взял ее ладонь, сжал. Нежно. Как раньше.

– Уйди, пока можешь, – сказал он.

Сэлэтрель уставилась на своего прежнего возлюбленного. Она совершенно не понимала, как он может противостоять влиянию коллектива на то время, что потребовалось ему, чтобы сказать эти слова голосом того воина, которого она любила.

– Скажи мне, что я должна делать, – быстро сказала она.

Но глаз-сканер снова зажегся и окрасил ее любопытным красным лучом.

– Не сражайтесь с нами, – сказал Вокс, и его слова снова были подчеркнуты гармонией с колективом. – Сопротивление бесполезно.

Сэлэтрель отвернулась от него, ее вновь охватили старые сомнения в своем будущем, в будущем ее народа. Но ее курс был установлен давно, когда Джеймс Т. Кирк вошел в хвост кометы Икар IV и убил ее деда. За все, что случилось с тех пор, был в ответе Икарийский Убийца. Даже за борго-ромулансое нашествие на его отвратительную Федерацию.

Прозвучал предупреждающий сигнал. Тран обернулся от панели.

– Командор, открывается транспространственный тоннель.

Озадаченная Сэлэтрель подалась вперед.

– Разве не все суда отчитались?

– Все, командор.

– Тогда что это?

– Только то, что есть, командор. Транспространственный тоннель открылся, потом закрылся. Но сенсоры показали, что оттуда ничего не появилось.

– Это невозможно, – заявил Вокс.

– Вы просканировали защиту? – спросила Сэлэтрель, вставая на ноги.

– Да. Командор… но ничего не нашел.

Сэлэтрель повернулась к Воксу.

– Должно быть, это аномалия.

Вокс холодно уставился на нее.

– Или Джеймс Т. Кирк.

На мостике нового «Энтерпрайза», когда они вышли из транс-искривляющего тоннеля, первым заговорил Маккой. Кирк подумал, что это типично. Маккой всегда первым реагировал на ситуацию. Спок всегда первым ситуацию продумывал. А Кирк всегда первым соединял эти крайности и придумывал выигрышный план. Или, по крайней мере, какой-то план.

Он еще не разгадал экипаж Пикарда, который отличался в работе от его команды – команды, которая казалась непобедимой.

– Один корабль…- пробормотал Маккой. – Против них всех? Вы, должно быть, нас разыгрываете, Спок.

– Позволю себе напомнить, что не настаивал на вашем присутствии в этом путешествии, доктор Маккой.

– Вам нужен был балласт. А я сейчас самый лучший. – Маккой взглянул из передвижного кресла на Кирка. – Что ты думаешь, Джим?

Кирк пожал плечами. Он провел последние шесть часов, усваивая особенности этого корабля. С точки зрения двадцать третьего века, его возможности были невероятными. Он улыбнулся Маккою.

– Я почитал, что может делать это судно. У этого флота нет никаких шансов.

Маккой нахмурился, совершенно не оценив гиперболу Кирка.

– Есть ли какие-либо признаки того, что мы обнаружены? – спросил Спок. Он вернулся в центральное кресло, ведя себя так, словно всегда командовал этим кораблем.