Возвращение

Кир вздохнул и посмотрел на усыпанное крупным бисером звезд небо. Серебристые огоньки поблескивали на темном холсте так же ярко, как и раньше, и, хотя ничего вроде не изменилось, что-то уже было по-другому. И вдруг он понял, что именно. Нагир стал для него символом возвращения. Он должен был вытащить его из омута для того, чтобы заплатить выкуп судьбе за свой выбор. Нельзя просто прийти домой и сказать: «Я передумал быть убийцей, любите меня!» Прежде ему хотелось сделать нечто, что могло бы оправдать его перед лицом родных и себя самого. Он хотел спасти друга от той участи, которую он выбрал для себя, вернуть его, а вместе с ним и часть детства, когда звезды светили ярче, реки были чисты и глубоки, а дети счастливы и беззаботны. Теперь он чувствовал, что ему это удалось. Хотя Нагир и погиб, но его душа не отправится в Утракар, а даже если и отправится, то пробудет там недолго. Сам же Кир вместо одного друга обрел несколько десятков товарищей, которые не только любили его, но и прощали. Он вдруг почувствовал к ним глубокую благодарность за это. Он никогда не просил и не нуждался в прощении, но они дали ему его, как если бы почувствовали то, что он сам еще не ощутил.

Киру почудилось, что в его ладони снова теплеет Монета Созвездий. Он мотнул головой и усмехнулся. Опять созвездия, опять пророчества. Не хватает только того чудного старого прорицателя, который всучил ему эту монету.

В небе вдруг особенно ярко вспыхнуло созвездие Бога Истины Края, но Кир этого не видел. Боги по-прежнему вершили судьбы смертных, а эти самые смертные об этом даже не подозревали. Впрочем, им и не нужно об этом знать, ведь иначе и Бог Истины никому не будет нужен.

Глава 4

Покинув Кешри, друзья отправились дальше, к конечной цели своего путешествия – маленькому, затерявшемуся среди делайских земель городку Пеленару, родине Кира. Они ехали много дней, ночуя то на постоялых дворах, то под открытым небом, что случалось гораздо чаще.

На восемнадцатый день пути они въехали в лес, дорога через который напрямую вела в Пеленар.

Косые струи дождя омывали покрытую пылью листву деревьев, кроны которых уже начинали приобретать золотистый цвет. Приближалась осень. По низкому небу лениво ползли тяжелые свинцово-серые тучи, время от времени низвергавшие на землю потоки воды, дул северный ветер, приносивший с собой солоноватый аромат моря, а отпечатки лошадиных копыт надолго оставались на влажной, холодной земле.

Прогремел гром. Лошади испуганно заржали, нервно размахивая хвостами, но хозяева привычным жестом погладили скакунов по бархатистым носам, прошептав что-то ласковое, и животные успокоились. Маркус вытащил из кошеля яблоко и смачно им захрустел. Кир поморщился.

– Скажи, бывает ли такое время суток, когда ты не хочешь есть? – спросил он приятеля.

– Конечно, – с серьезной миной ответил юноша. – Ночью, когда я сплю, мой организм переваривает все то, что я съел за день.

– Ты слишком жесток к нему, – заметила Лила. – Никто не в силах справиться с таким количеством пищи.

– Пока что он меня не подводил, – ответил Маркус, продолжая с невозмутимым видом жевать яблоко.

Кир только усмехнулся.

Он не был на своей родине с тех самых пор, как в двенадцатилетнем возрасте отправился в столицу Балании Эстимал добывать сталью свои кусок хлеба и кружку пива. В Пеленаре остались его отец, кузнец Кораф, и младший брат Миран. Долгое время Кир не вспоминал о них, но теперь, когда жизнь его неуклонно менялась, он должен был взглянуть им в глаза, ибо самые строгие судьи – это близкие люди. Черный Кир возвращался домой.

Впрочем, в последнее время ему иногда начинало казаться, что вся его жизнь была возвращением, он словно шел по замкнутому кругу, путь по которому неизменно должен был привести его туда, где все началось, – домой. Годы, проведенные в седле, не отдаляли его от Пеленара, ибо этот маленький городок, затерявшийся среди северных равнин Делаи, то и дело всплывал в его памяти подобно маяку, что виднеется сквозь туман.

Теперь Кир понимал, что всегда мечтал вернуться туда, где так быстро закончилось его детство, где он любил и был любим, где остались его корни и его душа.

– Кир, ты уверен, что тебе это нужно? – спросил Маркус, выбрасывая огрызок. – Что, если твои родные не примут тебя?

Этот вопрос занимал мысли Кира с тех самых пор, как они выехали на дорогу, ведущую в Пеленар.

– Если это случится, значит, я это заслужил, – ответил он. – Я только надеюсь, что они выслушают меня.

– Как это не примут? – возмутилась Лила. – Да Кир – лучший из всех, кого я знаю!

Маркус искоса взглянул на профиль своего друга. Шрам на щеке Кира побелел, что случалось всякий раз, когда разговор был ему в тягость.

– Ты уверен, что хочешь, чтобы мы ехали с тобой? – спросила Лила. – В конце концов встреча с родными, да еще после столь долгой разлуки – дело личное.

– Я уверен, – ответил Кир. – Мы уже обсуждали это, и я знаю, что вам бы хотелось дойти со мной до конца. Клянусь Дангаром, я желаю того же.