Возвращение

Учитывая, что завтра нам со Стетсоном заняться было нечем, я попросил предоставить нам экскурсовода, чтобы мы могли посмотреть Москву. При моём помощнике я не мог заявить, что и так знаю столицу СССР достаточно неплохо, потому и озвучил свою просьбу.

– Никаких вопросов, – улыбнулся Микоян. – Найду человека, который покажет вам достопримечательности города. А вечером мы с супругой идём в Большой театр на «Майскую ночь» Римского-Корсакова. Заглавную партию поёт сам Лемешев. Если есть желание, можете составить нам компанию.

– Эй, Саймон, – обратился я к своему помощнику на английском, – господин министр предлагает нам завтра вечером посетить оперу в Большом театре. Ты как, не против?

– О, я много слышал про Большой театр и что у русских замечательная опера! Безусловно, я согласен! Правда, мой костюм…

– А что твой костюм? Чем он плох? Поверь, мы с тобой в наших костюмах выглядим весьма презентабельно. Перед поездкой в театр попросишь горничную его прогладить, и будет как новенький.

День пролетел незаметно. На выделенной нам машине с водителем и экскурсоводом, неплохо владеющей английским, мы, наверное, успели побывать во всех приметных местах столицы. Микоян с супругой подъехали за нами к гостинице за час до первого взмаха дирижёрской палочки.

– Прошу любить и жаловать, моя Ашхен, – представил нас Анастас Иванович скромно потупившей глаза женщине. – Она у меня тихоня, привыкла вести домашнее хозяйство, вся в семье, но раз в год я обязательно выманиваю её в свет.

Мда, и впрямь тихоня, так и не проронила ни слова, пока мы добирались к театру. Правда, и сидела спереди на пассажирском сиденье, а Микоян расположился с нами на заднем диване – сиденьем это назвать язык не поворачивался. Для начала он обрадовал новостью, что Иосиф Виссарионович внимательно выслушал его сегодня у себя в кабинете и в итоге всё же подмахнул резолюцию, дав добро на реализацию советско-американского проекта. А затем всю дорогу Анастас Иванович знакомил меня с народным хозяйством СССР, рассказывая, какое больше дело сделали, когда разрешили после войны сталинские артели. Многие из них согласятся поставлять свою продукцию в мои универмаги.

В Большом театре мне бывать так и не доводилось, ни до, ни тем более после реконструкции, ещё до окончания которой я провалился в 37-й. Рассчитывал, что удастся побродить по фойе, по лестницам, заглянуть в буфет, но оказалось, что нас ведут прямиков в кабинет директора театра товарища Анисимова. Александр Иванович успел напоить нас чаем с лимоном, а затем препроводил в правительственную ложу, где на креслах нас ждали отпечатанные на плотной бумаге программки с кратким синопсисом оперы и списком исполнителей. В роли Левко Сергей Лемешев, Ганну исполняет какая-то В. Борисенко, Панночку – И. Масленникова… В общем, все последующие имена ничего мне не говорили, а вот Лемешева, даже не будучи большим поклонником оперы, я с удовольствием послушаю. В прошлой жизни я жил в другой эпохе, а тут судьба предоставила шанс увидеть и услышать легенду советской оперной сцены, почему бы этим не воспользоваться. Слышал, что у них было заочное соперничество с другим знаменитым тенором – Иваном Козловским, что поклонники того и другого чуть ли не в рукопашную сходились.

До начала оставалось минут десять, и публика заняла уже почти все места в зале.

– Ползала поклонниц Лемешева, – с улыбкой прокомментировал Анисимов, прежде чем нас покинуть. – Вон, видите, на втором ярусе огромная женщина с ладонями, как лопаты? Это Базиль, самая преданная и яростная почитательница таланта Сергея Яковлевича. Как она аплодирует! Ну, вы сами увидите… и услышите.

Сидя в ложе, под звуки настраиваемых инструментов я вволю налюбовался и огромной хрустальной люстрой, и занавесом с революционной тематикой, и великолепной, ещё царских времён лепниной. Стетсон же хоть и старался сохранить невозмутимый вид, но было заметно, что он тоже под впечатлением.

Но вот зал стал медленно погружаться в сумрак, звуки затихли, а затем зазвучала увертюра. Постепенно загорелись рампы, освещая малоросские декорации. Как уж там в программке… «Веселые песни звучат майским вечером на улице украинского села: это парубки и дивчата затеяли игру в „Просо“. Лишь молодой казак Левко не участвует в игре. Он торопится к своей возлюбленной, красавице Ганне. Ласковой песней он зовет ее на свидание…»