Возвращение 3. Часть 2

Дмитрий заметил, что паутинообразные трубки наконец оторвались от его тела и опали на дно ванной, а это значило, что пора покидать тёплое место. Он взялся рукой за прозрачный бортик и, легко перемахнув его, встал ногами на пол. Тело слушалось отлично, даже легче, чем обычно. Мышцы, похоже, всё время стимулировались и заметно прибавили в объёме. О правильной работе организма лан-ирмеи позаботились. Разумеется никакого шрама от раны, которая его убила, не осталось. Бестужев только сейчас вспомнил, что она была. Через весь бок до груди. Но поскольку сейчас он жив и чувствует себя отлично, это уже не имеет значения.

Ещё раз окинув взглядом всех присутствующих, которые смотрели на него так же внимательно, как и он на них, Дмитрий почувствовал приступ смеха.

– Мужики… – произнёс он, – я не в первый раз просыпаюсь у пришельца голым в ванной. Но в прошлый раз был один парень, а теперь вас много. И как-то мне не по себе.

Слова вызвали ответный смех. Звериные лица лан-ирмеев, оказывается, умели отлично улыбаться. Рот большой, зубов много, клыки острые. Улыбки, что надо.

Магбрав, смеясь, кивнул своему старшему офицеру:

– Саман, дай ему форму.

Лан-ирмей с яркими чёрными глазами бросил Дмитрию небольшой предмет. Тот чётко поймал его налету и оглядел. Толстая и на вид металлическая пластина явно была сосудом для вещества.

– Приставь к телу и нажми, реакция на отпечаток, – сказал Саман.

Бестужев так и сделал, и следующие секунды наблюдал, как биокапсула растворяется, выпуская состав, который немедленно растекается и вступает в реакцию с кожей: мелко пузырится и склеивается с ней.

– Не похоже на рэк-форму гереспри, – заметил Дмитрий, пока шёл процесс надевания "одежды".

– У них добавлен рэк-симбионт, – подтвердил Саман. – В нашей его нет, обычная органическая форма.

– Ясно, – Бестужев ждал завершения смыкания покрытия и заметил внимательный взгляд Магбрава на себе.

Определённо, этот лан-ирмей был чем-то доволен. Да и вообще, в целом, обстановка пока была доброжелательная и даже уютная в своём роде. Светлое помещение лаборатории приятно наполнял тёплый свет, плавали в воздухе тонкие пластины экранов, работало оборудование. И Дмитрий невольно почувствовал себя в своей привычной среде.

– Генерал Магбрав, – уверенно обратился он к лан-ирмею: – ты сам начнёшь говорить, или мне спрашивать?

Улыбка развела губы Магбрава, показав большие зубы клыки. На его виске подсветилось БПУ, и один из парящих экранов-пластин переместился в воздухе. Оказавшись напротив Бестужева, зажегся изображением другого пространства корабля, в котором стояли лан-ирмеи, сам Магбрав и…

Дмитрий замер на вдохе и почему-то улыбнулся.

Анна стояла там, вместе со всеми, и рядом с ней белый мегистотерий. Напряжение в мышцах Багирова было очевидным, аж подрагивал, и недовольство на морде тоже. А лицо Лазаревой было злое, как никогда, и её голос просто тонул в яростном клокотании в горле:

– Вы будете оценивать участие?! Участие людей в обороне Земли! Которые погибали здесь за свою планету! Пошёл ты, мразь!

– Ох, Анюта… – вздохнул Бестужев.

Магбрав подошёл к нему и тоже смотрел совмещённую запись корабельной видеосети, сохранившую все события. Там, Костя попросил перевести БПУ Анны в режим сна. Она сползала по боку Багирова, давясь слезами, и Дмитрий, глядя на это, почувствовал резь в глазах. Он был прав, сказав Анне, что приносит ей только боль. И даже после смерти сделал это, заставил рыдать.

Но запись шла дальше, Магбрав ускорял её, останавливая на важных моментах. Бестужев молча, без единого звука, с болью в груди, такой непривычной для себя, узнавал всё, что происходило после него.

На экране Анна села перед ванной, в которой находился Костя, и смотрела, как сходит с него форма-мутация мегистотерия.

– Отлично… – Дмитрий смотрел на это вместе с ней.

Багиров вернулся, снова стал человеком. Всё – этот камень скатился с души.

На экране Костя, едва поднявшись на ноги, сильно прижал Анну к себе.

– И это отлично, – прошептал Бестужев.

Голос почему-то изменил ему. Анна уткнулась лицом в грудь Багирова и сжимала его со всей силой, словно держалась за него. За свою единственную опору в жёстко расшатанном мире.

– Молодец, Нют, всё правильно. По-другому не должно быть, – Дмитрий дышал тяжело, но улыбался искренне.

Магбрав снова ускорил запись до разговора с командующим. В нём содержались условия договора по Земле, и это было важной информацией для Бестужева. Он дослушал всё до конца, до последнего слова командующего лан-ирмеев, и утвердительно кивнул:

– Понятно. Давай дальше. Ты доставил их домой?

– Разумеется, – Магбрав усмехнулся, наблюдая за Дмитрием.

Адаптация к абсолютно новым незнакомым условиям у этого человека уже успешно состоялась. До той степени, что в голосе появились приказные нотки на словах: давай дальше.