Возвращение

– А дальше, – продолжил Мюнстер, – дальше невозможно установить личность, потому что убийца отрубил голову, руки и ноги.

– Мы уверены, что это убийство? – произнес начальник полиции.

Рейнхарт вздохнул:

– Конечно нет. Это могла быть совершенно естественная смерть. Кому-то, видно, не хватило денег на достойные похороны. В наше время это недешево… Наверное, голову и остальное вдова, выполняя волю покойного, передала для исследований.

Ван Вейтерен откашлялся.

– Причину смерти невозможно будет установить быстро, – объяснил он, ковыряя в зубах зубочисткой. – На том, что осталось, нет следов насильственной смерти. Хотя, конечно, если отрубить человеку голову, он обычно умирает.

– Меуссе этот труп как-то совсем не радует, – добавил Рейнхарт. – Его даже можно понять. Он пролежал в сырой канаве в гнилом ковре уж точно всю зиму. Замерзал и оттаивал, замерзал и оттаивал. Дикие животные тоже пробовали его на зуб… но, похоже, он не пришелся им по вкусу. Думаю, еще и потому, что к нему было трудно подобраться. Труп частично лежал в воде… немного законсервировался, иначе от него остался бы только скелет. Короче говоря, выглядит он отвратительно.

Хиллер продолжил:

– Как мы думаем, почему у трупа отрезаны части тела?

«Мы? – подумал Мюнстер. – Мы думаем? Как мы сегодня себя чувствуем? Это вообще полиция или больница? А может, дурдом, как утверждает Рейнхарт? Трудно сказать».

– Трудно сказать, – озвучил его мысль Ван Вейтерен. – Убийства у нас и раньше случались, но здесь, вероятно, была еще и цель затруднить опознание.

– У вас есть мысли, кто это может быть?

Ван Вейтерен покачал головой.

– Конечно, мы обследуем местность, – сказал Мюнстер. – Это приказ самого начальника полиции… Двадцать человек бегают по лесу со вчерашнего дня… ну, разумеется, не ночью.

– Что практически бесполезно, – констатировал Рейнхарт, доставая трубку из кармана пиджака.

– Покуришь, когда мы закончим, – выдал шеф, глядя на часы. – Почему это бесполезно?

Рейнхарт убрал трубку и сцепил руки на затылке:

– Потому что они ничего не найдут. Если я кого-то убью и потрачу время на отрезание головы, рук и ног, то, наверное, я не такой дурак, чтобы положить их там же, где и тело. Во всем мире есть лишь одно место, где мы точно их не найдем. И это как раз там, где мы ищем. Надо согласиться: придумано неглупо.

– Ну хорошо, – прервал его Хиллер, – комиссара вчера здесь не было, поэтому я подумал…

– Да ладно, – сказал Ван Вейтерен, – осмотр местности не повредит, но думаю, к вечеру мы его прекратим. Немного улик может сохраниться после зимы. Да и навряд ли его лишили жизни там же. В этом мы практически можем быть уверены.

Начальник полиции снова засомневался.

– Каков наш план расследования? – спросил он. – Я уже опаздываю…

Ван Вейтерен, напротив, никуда не торопился.

– Как бы это сказать… Нам надо хорошо подумать. Сколько человек будут этим заниматься?

– Есть еще эти проклятые грабежи, – ответил Хиллер, вставая из-за стола. – И тот шантажист…

– И расисты, – добавил Рейнхарт.

– А шантажист… – начал было Хиллер.

– Поганый расист, – поправил Рейнхарт.

– Тоже тот еще гад, – подхватил Хиллер. – ВВ, зайди ко мне завтра, обмозгуем то, что мы имеем. Хейнеман еще на больничном?

– Вроде собирался выйти в понедельник, – сообщил Мюнстер.

На самом деле он сам собирался попросить пару выходных в связи с выходом Хейнемана. Но что-то ему подсказывало, что время для этого не совсем подходящее.

– Ну что ж, продолжаем работать, – резюмировал Хиллер, выпроваживая всех за дверь. – Чем быстрее мы это раскроем, тем лучше. Черт возьми, неужели невозможно выяснить, кто это? Или как?

– Ничего невозможного нет, – изрек Рейнхарт.

– И?.. Какие выводы сделал интендант[1]? – спросил Ван Вейтерен, протягивая фотографии.

Мюнстер посмотрел на снимки безногого, в коричневых пятнах трупа и места происшествия. По всем параметрам место выбрано идеально: густой кустарник, заросшая канава… Неудивительно, что труп пролежал там так долго. Наоборот, то, что на него наткнулась шестилетняя девочка, можно считать абсолютной случайностью.

– Не знаю. Во всяком случае, кажется, все это было очень хорошо продумано.

Комиссар задумчиво бубнил что-то себе под нос.

– Ну да, продумано. Из этого и будем исходить. А ты что думаешь насчет расчленения?

– Конечно, затруднение идентификации…

– Ты часто узнаешь людей по ногам?

– Только если есть особые приметы – татуировки или что-то подобное. Сколько ему было лет?

– Примерно пятьдесят – шестьдесят. Нужно подождать до вечера. Пренеприятнейший труп, надо сказать. Думаю, заниматься им придется тебе и Рооту.

Мюнстер поднял глаза:

– Почему мне? А другие что будут…

Ван Вейтерен предупреждающе поднял палец:

– Другие заняты «своим проклятым грабителем». А Рейнхарт все шьет дело террористам. А меня положат, чтобы поковыряться немного в брюхе… в первую неделю мая. Так что лучше тебе заняться этим с самого начала.

Мюнстер почувствовал, что краснеет.

– Естественно, я в твоем распоряжении, когда ты окажешься в тупике, – поспешил заверить его Ван Вейтерен.

«„Когда“, – подумал Мюнстер, – а не „если“».