Возвращение

Три дня пути на плоту, который не разваливался на составные части только благодаря огромному везению. Каждый вечер я, естественно, пытался его хоть как-то скрепить, но получалось неважно. Бревна то и дело пытались отправиться в отдельное плавание, так что спуск по реке у нас получался довольно экстремальным. Одно время я даже хотел было пустить на веревки кое-что из одежды, но довольно прохладные ночи заставили меня отказаться от этой идеи, – простужаться тоже был не вариант. Приходилось выходить из положения при помощи подручных средств, русской смекалки и крепкого словца. Однако, видно, на судьбе у меня не было написано стать гениальным плотостроителем, так как в результате моих усилий наше «суденышко» стало больше всего напоминать сбившийся из топляка и как-то поросший кустарником плавучий островок. Это странное образование, с торчащими в разные стороны ветвями и кусками переплетенной травы, каким-то чудом умудрялось держаться на поверхности воды и даже двигаться вперед, правда, с трудом поддаваясь управлению. Гувер, конечно, пытался помогать мне по мере возможности, но в его состоянии получалось это не особо хорошо. Рука у него была сломана и довольно сильно болела, пока мне не удалось обезболить ее путем блокирования некоторых нервных узлов, а затем наложить шину из двух кусков коры. После этой процедуры капитану явно полегчало, а я некоторое время удивлялся своим новым возможностям (раньше я не мог видеть подобно рентгену, да и лечение не было моей сильной стороной), пока не вспомнил слова Наблюдателя. Судя по всему, тот не соврал и действительно что-то «подкрутил» у меня в мозгах, открыв тем самым новые возможности моего организма, а затянувшаяся буквально за пару часов рана на ноге была лишь молчаливым подтверждением данному факту. И все же, несмотря на все мои усилия, Эндрю все еще чувствовал себя не очень, так что все, начиная от ремонта плота и заканчивая проблемой с добыванием пищи, легло на мои плечи. Впрочем, я не особо жаловался. Порой мне даже начинало казаться, что я вернулся в те времена, когда наша дружная четверка шла в неизвестность на поиски таинственного кристалла Дайлорана. Казалось, закрой глаза – и вскоре мне на плечо привычно устало опустится голова Таиль. Эльфийка немного поерзает, устраиваясь поудобнее, затем переместит голову ко мне на колени и сделает вид, что спит, тем не менее внимательно наблюдая за окружающим из-под приопущенных век. Ри, как всегда, что-то недовольно фыркнет себе под нос и, мотнув своими длинными белоснежными волосами, усядется по другую сторону костра, принявшись пожирать нас пристальным взглядом. Дарнир же отойдет в сторонку и возьмется чинить какую-нибудь вещицу из нашего нехитрого скарба или в сотый раз править свой клинок. В такие минуты мне почему-то становилось особо тоскливо. Знаете, вот что интересно: оказавшись здесь, я почти не вспоминаю последние годы своей жизни, своих друзей, учеников – как отрезало, – ни волнения, ни переживаний. Зато прошлая жизнь постоянно стоит перед глазами, всплывает перед внутренним взором всяческими незначительными мелочами. Запах волос Ри, шелковистость ее шерсти, когда она находилась в своем зверином обличье, родинка под правой грудью Таиль в форме рыбки, морщины на лбу Дарнира во время его раздумий – стоп-кадры другой жизни. Почему-то с каждым днем они отчетливее и отчетливее. А еще этот чертов метроном в голове, который нет-нет да и начнет свой непонятный отсчет, словно торопя меня куда-то. Куда? Зачем? Для чего? Почему я снова здесь? Одни раздумья и вопросы. Вопросы и сомнения. И вот тут я благодарен Гуверу, что он не стал выведывать у меня что-либо, да и вообще не особо лез с расспросами, хотя подозрений на мой счет у него явно было предостаточно. Это было видно по его косым задумчивым взглядам, которые я нет-нет да и ловил на своей скромной персоне. Но, в принципе, можно сказать, что мы с капитаном сошлись характерами и к концу второго дня понимали друг друга уже с полуслова. Мужик он что надо – кремень. Лучшего спутника в подобной ситуации и пожелать было нельзя, а его подозрительность вполне понятна и обоснованна. Я ведь для него до сих пор «темная лошадка», преследующая какие-то свои неизвестные ему цели и руководствующаяся собственными малопонятными мотивами. Осталось лишь самому понять эти самые цели и мотивы, а то такое впечатление, что повторяется прошлая история, когда я просто отдался воле случая, надеясь, что кривая судьбы меня вывезет. Надо отдать судьбе должное – вывезла, и мне грех жаловаться на прошлую жизнь. Только вот скатывающаяся с кончика моей катаны капля эльфийской крови до сих пор стоит перед глазами.

В общем, мы почти догнали наших спутников, но вот именно что «почти».