Возвращение

Бывшие регуляры короны, часть гвардейцев от северных баронств, неслабая такая волна мародеров и дезертиров как по команде в одночасье принялись грабить Касприв, переворачивая его вверх дном, учиняя дебоши и поджоги, впадая в непотребное пьянство.

– Они же давали клятву королю! – Герман, позвякивая доспехом, нарезал круги по главному штабному шатру, мешая мне с Алем корпеть над формулами и книгами, так как небезосновательно опасаясь разбойников, мы переехали в лагерь легиона, все еще остающийся оплотом порядка в море хаоса и всеобщей вакханалии упадка духа. – Эти солдаты еще вчера защищали нас своей грудью и своей кровью, еще вчера мы, благородные, держали их в своих замках, доверяя честь своей семьи! Мы верили им! И что теперь?! Как это вообще возможно?!

– Пора цветения трав, когда поет иволга и склоны гор одеваются в зеленый наряд, – это обманчивая видимость нашего мира. Когда деревья обронят в воду листву, и скалы будут стоять оголенными, тогда людскому взору воистину явится доподлинное естество Неба и Земли. – Важно и, возможно даже, по существу ответствовал ему господин Ло, сидя в медитативной позе и не открывая глаз.

– А? – Герман запнулся на шаге, пытаясь понять непонятное, объять разумом необъятное.

– Он говорит. – Граф Десмос, недавно вернувшийся со своими ребятами в лагерь, разливал по бокалам различные вина, подолгу останавливаясь у початых бутылок, чтобы втянуть своим усовершенствованным обонянием нераскрытые грани винных букетов. – Срывая с людей маски человечности, будь готов к тому, что у некоторых это были на самом деле намордники.

– Что? – Герман де Мирт в еще большей озадаченности зашарил взглядом по всем присутствующим.

– Страха «нема» у холуёв. – «Чвиркая» правильным камнем по лезвию меча, свою лепту в воспитание молодежи внес Семьдесят Третий, наш верховноглавнокомандующий всем легионом.

– Они же клялись… Они же служили с нами все вместе… – Герман устало опустил плечи.

– Мальчик мой, нам нечем платить по счетам их надежд на то, что в будущем им будет жалованье, теплая койка и положенный обед. – Рыжебородый барон Кемгербальд сидел за шахматной доской напротив барона Пиксквара, последнего, вокруг которого еще держался костяк гвардии, вернее все, что от нее осталось.

– Ульрих! – Затюканный нравоучениями герцог де Мирт повернулся в мою сторону, видимо ища хоть с моей стороны какой-то моральной поддержки в своем неверии в истинную суть вещей. – Ты-то чего молчишь?!

– А что я могу сказать? – Я устало потянулся, вновь возвращаясь к алхимику и тому труду, который мы с ним на пару сейчас выводили уже второй день кряду на бумагах, а вечерами в моей переносной лаборатории. – Это даже хорошо.

– Хорошо?! – У Германа отвалилась челюсть от моих слов.

Господин Ло слегка приоткрыл заинтересованно один глаз, а граф Десмос и господа бароны соизволили повернуться в мою сторону, в то время как со стороны Семьдесят Третьего послышался ехидный смешок.

– Определенно неплохо. – Пожимаю плечами, не отрываясь от дел. – Ведь на месте города могли быть мы с вами, господа, не кинься вся эта сволочь грабить город, она бы изрядно поистрепала нас, а как вы понимаете, мы сейчас не в том положении, где стоит еще и на эту проказу кидать головы своих людей.

– Ну, так-то да, – задумчиво за всех выдал барон Кемгербальд. – Мы успели вывезти семьи, успели собрать всех в единый кулак и даже времени у наших солдат еще в запасе перед смертью, неделя по прикидкам разведки. Вроде как отдохнем…

– Это конец, – безжизненным голосом, полным пессимизма, наконец, подвел черту де Мирт. – Мы все уже мертвы, господа.

Повисла тяжелая пауза, каждый из присутствующих потупил взгляд, уходя в свои мысли и внутренние переживания.

– Я жил неправедной жизнью, но видят боги, в вашей компании, мои друзья, я с легкостью приму смерть в бою! – Граф Десмос первым нарушил тишину, салютуя собравшимся бокалом с вином.

– Это будет славная битва, и нет большей чести для воина, чем встретить смерть в сражении. – Кивнул лысым черепом монах.

– Никто никогда не скажет, что фамилии баронов севера запятнали себя трусостью, – впервые подал голос Пиксквар. – Все, кто останутся с нами до конца.

– А легиону, собственно, и деваться некуда. – Шмыгнул носом Семьдесят Третий. – Однако же помирать, я думаю, нам еще рановато.

– Благодарю вас, капитан. – Герман, наконец, угомонился, тяжко опускаясь в кресло и обхватывая голову руками. – Но я уже понял, что надежды нет, а чудес не бывает.

– Значит, вашбродь, вы неправильно поняли. – Семьдесят Третий повел своими могучими плечами.

Народ в походном шатре заерзал на местах, поворачиваясь к легионеру и устремляя на него пристальные взгляды.

– О чем вы, сударь? – первым сформировал общий вопрос граф Десмос.

– О нем, естественно. – Семьдесят Третий без лукавства ткнул своим здоровенным пальцем в мою притихшую у стола тушку. – Я под его командованием раз десять попрощался с жизнью, и каждый раз он вытаскивал меня и моих парней.