Возвращение

– Угу. – Я стал рассовывать по карманам заначки мяса и обломки хлебной лепешки, сухой настолько, что больше напоминала осколки стекла, чем хлеба. – Мы отработали по масштабным группировкам, основная масса либо ушла обратно несолоно хлебавши, либо же легла богатым удобрением для почвы, пищей для воронья. Я выполнил свое обещание, наступление захлебнулось, и даже более того, похоже, этими смертями мы переломили хребет мятежа.

Я замолчал, еще раз осматривая с тоской в груди усеянное трупами поле. Сколько? Сердце вздрогнуло, когда холодный мозг услужливо подсказал приблизительные цифры.

Много.

Больше десятка засад, столько же, если не больше ночных рейдов, мы шли по пограничью, неся в лагеря и крупные группировки войск незримую и неизведанную смерть. Мы просто выкашивали сотни и тысячи, кто-то падал, хрипя на марше в предсмертной агонии вместе со своим конем, кто-то же так и не проснулся после ночи, но итог один. Ужас, черный страх и паника в умах и сердцах людей.

Меня стали бояться даже мои вчерашние друзья, так как ответа на то, что же убивает всех незримой неотвратимостью, не было ни у кого, кроме меня и юного алхимика. Но ответ и не нужен, когда результаты столь ужасающи, что их последствия заставляют шевелиться волосы на голове от осознания той мощи и силы, подвластной неизвестно кому, так как Пиксквар и бароны молчали. А гонцы многочисленных делегаций и генералов армии короны уходили ни с чем, потому что север упорно твердил как заговоренный: «Король знает, все вопросы к королю».

И король и вправду кое о чем догадался, так как из столицы меня нашло письмо с семьюдесятью тысячами печатями от самого Паскаля, доставленное лично для меня всего лишь с одним словом для моих глаз: «Спасибо».

Пожалуйста.

Мне было горько и противно, нутро выворачивало, корежа мою мораль и не давая мне заснуть по ночам вереницей жутких кошмаров, но винить кроме себя мне некого. Это мое решение, мне с ним и жить дальше…

Если смогу.

Впрочем, смогу и буду. Я уже давно не тот восторженный житель просвещенной Земли, что в розовых очках пришел в этот новый мир. Все стало гораздо сложней и проще по прошествии прожитых лет, мое сознание примет и эту боль, со временем переварит, опуская все на дно души перегоревшим пеплом воспоминаний.

Эту часть сделки я выполнил, осталось решить еще один вопрос, вопрос на миллион, на чьей же стороне я останусь?

* * *

– Сколько энергии! – Априя Хенгельман задумчиво перебирала целый ворох всевозможных амулетов, разложенных перед ней на столе. – Некротика всюду, столько всего можно было бы сделать!

– Соберись, сестра, – сухо произнесла Мила Хенгельман, стоя у маленького окошка и всматриваясь через желтую муть бычьего пузыря во двор с тревогой. – Все это неспроста. Как бы не по зубам нам вся эта игра оказалась.

– Да какие там зубы? – Априя пошамкала практически беззубым ртом. – Ты же знаешь, сестрица, это наш единственный шанс.

– Дьесальфы уже единожды бросили нас. – Покачала головой Милана.

– У нас договор с жрицами Ллос, – произнесла старушка Апри, прислоняясь спиной к стенке маленького домика, где они поселились, и осматривая убогий их быт, где разительным отличием от весьма бедной обстановки был ломящийся от всевозможных яств убранный белоснежной скатертью стол.

– Поэтому и согласилась, – печально под тяжелый вздох тихо произнесла Милана.

– Наши годы подходят к концу. – Априя встала со скамьи, подойдя к сестре и обхватывая ее за плечи. – И пусть шанс невелик на продолжение, но он есть!

– Знаю я. – Вздохнула опять тяжело Милана. – Все знаю, все понимаю, а мальца-то жаль.

– Он и так слишком долго играл со смертью. – Успокаивающе погладила ее плечи в ответ сестра. – Ну, прекрати, сестрица, всем и всегда добрым не будешь.

Разговор их прервался скрипом открывающейся дверки, где на пороге застыла мощью кошачьей грации затянутая в черную броню фигура с обнаженным блеском острых граней кинжального оружия.

– Шель. – Кивнула фигуре Милана, отстраняясь от сестры.

– Мертвы, – произнесла черная пантера, стягивая с головы маску. Ее взгляд томных темных глаз застыл на фигурах четырех стариков-магов, уткнувшихся головами в тарелки на столах. – Я же просила без применения силы! Место должно быть чистым от смертельных эманаций!

– Обижаешь, – вклинилась в разговор Априя. – Никакой силы, обычный яд. Мужички просто сели поужинать, никакой магии, старый добрый яд, Шель.

– Хм, – хмыкнула в ответ эльфийка, на всякий случай пройдясь по дому с амулетом. – Старые ведьмы, все еще кое на что, оказывается, способны.

– На многое еще, деточка, – елейным тоном произнесла Априя, гадливо посматривая в сторону дьесальфа.

– Барон возвращается. – Эльфийка стала серьезной. – Император на подходе, я с Тенями рядом, последний акт игры, старые разбойницы, вы остаетесь встречать всех, за вами и последний шаг.

– Ну да, ну да… – задумчиво произнесла Мила Хенгельман, вновь уставившись рассеянно в окошко.