Возвращение

А я, тем временем, в сопровождении почетного караула, состоящего из того же унтера с новобранцами, пробираюсь по окопу в направлении блиндажа ротного командира. Один из солдат, очевидно, тот, который стрелял, идет и монотонно бубнит, так, чтобы я мог его слышать:

– Ваше благородие… Звиняйте… Я ж не знал… Оно так как-то само вышло… Не хотел я… Ну, ваше благородие… Не погубите… Не со зла я… Прости, Господи, за грех-то…

После третьего повтора мне это надоедает. Оборачиваюсь, чуть не налетев на штык идущего сзади нытика. Этот вояка еще на ходу и креститься успевает! А ствол в другой руке держит, и очень опасно, однако.

– Да хватит уже бубнить! Никто тебя трогать не будет, угомонись! И винтовку подальше от меня убери, а то еще одну лишнюю дырку во мне сделаешь!.. Унтер-офицер, пусть они впереди идут, а то я за свою ж… спину опасаюсь!

Унтер, судя по всему, старый служака-сверхсрочник, тумаком подгоняет «виновника торжества» и басит извиняющимся тоном:

– Вы уж, вашбродь, не держите зла… Салажня ведь зеленая, проваландались в тылу три месяца, да так и ни чему не научились, окромя как с палкой бегать… Дярёвня… Винтовки тока здеся увидали…

– Ладно, закрыли тему! Если что, скажу – с той стороны прилетело. Долго еще идти?

– Да нет, тут вот как раз поворотец, и, считай, пришли…

* * *

В блиндаже нас встретил немолодой, лет далеко за тридцать, прапорщик, представившийся Яковом Семеновичем Грановским. После краткой церемонии знакомства и проверки офицерского удостоверения ротный крикнул денщика:

– Петька, санитара сюда живо, шевелись быстрей! А потом самовар вздувай, чтоб сей секунд у меня чай был!

– Яков Семенович, у меня там бойцы в окопе.

Ага, сейчас я чаи гонять буду, а группа сидеть и ждать у моря погоды.

– Где бы до утра разместиться?

– Погодите, сейчас рану-то обработаем по всем правилам. – Хозяин достает фляжку и протягивает мне. – Не желаете, так сказать, для анестезии?.. Нет? Ну, как скажете… Тогда наружно попользуем, как только санитар явится. А пока остальные вопросы порешаем. Сколько вас, милейший?

– Трое офицеров, четырнадцать нижних чинов. Всего – семнадцать человек.

– М-да-с… У меня в землянках столько места не будет. Разве что… В трехстах шагах отсюда рощица, там – в низинке – обоз разместился. Тихо, спокойно, да и перекусить будет чем. Кашевары должны были оставить на вас порцион.

– Простите, а откуда вы знали, что мы придем? И будем переходить именно здесь? – Чего-то я не понимаю.

– Молодой человек… Вы разрешите себя так называть? Я ведь много старше вас, мне простительно… Так вот, позавчерашнего дня, точнее ночи, на участке соседнего полка со стороны германцев прорвался какой-то сводный батальон. Подробности официально не объявлялись, но солдатский телеграф утверждает, что кайзеровских вояк несть числа побито и куча трофеев с собой притащена. Две или три артиллерийские батареи с полным запасом снарядов, несколько обозных колонн… В общем, сказки господина Пушкина… Да вы меня не слушаете, молодой человек?..

Скорее всего – нет, не слушаю, потому что знаю, кто это! С вероятностью девяносто девять и девять в периоде после запятой! Батальон Федоренко и моя рота!.. Ой, как это хорошо!.. Да, чего там хозяин бухтит?..

– Простите, Яков Семенович, я, кажется, знаю, кто это был…

Разговор прерывает появление санитара – худого дядьки в застиранной форме с медицинской сумкой в руках. Снова стаскиваю китель. Он разматывает не успевшую схватиться коркой повязку, обрезает по шву и стаскивает рукав нательной рубахи, пропитанный кровью, и с помощью керосиновой лампы внимательно осматривает рану, скорее даже глубокую царапину. Затем берет фляжку у прапорщика, смачивает марлевый тампон и, пригрозив, что сейчас будет немного щипать, поливает рану водкой, а затем протирает ее тампоном. Сидим, терпим, пока «немного щипать» пройдет. Санитар тем временем профессионально и быстро обрабатывает рану йодом и накладывает повязку. Затем выслушивает мое «большое человеческое спасибо» и отправляется восвояси, повинуясь разрешающему кивку ротного, который, дождавшись исчезновения лишних ушей, продолжает прерванный разговор:

– Так вот, они о вас, скорее всего, тоже весьма наслышаны, милейший. И шибко, видать, переживали. Наутро всем батальонным и ротным командирам приказ начальника дивизии объявили, мол, в ближайшее время ожидаются еще люди оттуда. Быть готовым к этому, но никому ни гу-гу. Секрет-с! Ну да ладно, соловья баснями не кормят. Отводите своих солдатушек на постой и с господами офицерами пожалуйте ко мне на чаёк…

Спать не хотелось совершенно – ни мне, ни остальным. Наверное, сказывалось остаточное действие дедова коктейля. Поэтому, отведя в указанную рощицу своё войско и проследив, чтобы все устроились с ложками возле костра, на котором грелся огромный котел, испускавший очень аппетитные запахи, мы втроем с Бером и Стефановым отправились на чаепитие к приютившему нас Грановскому. Разошлись часа через два, чтобы маленько подрыхнуть до подъема.