Возвращение

– …Задумались? Я понимаю, что вы все устали, дело сделано большое. «Языки» с передовой в один голос утверждают о почти катастрофическом ухудшении снабжения армии в последние недели. И я считаю, что это целиком заслуга вашей роты… Сутки вам на отдых, завтра к обеду быть у меня для канцелярщины. Что вы удивляетесь? Подробный рапорт о действиях и отдельный – о представлении к наградам… Да, и самому, скорее всего, как только переберетесь на постоянное место дислокации, вместе с несколькими подчиненными придется отправиться в штаб фронта. – Валерий Антонович укоризненно смотрит на меня, затем ехидно замечает: – В тот раз мне за вас пришлось отдуваться и писать рапорта о наградах, теперь же – сами-с, господин ротный командир.

Что-то я не понял, какой тот раз и какие такие награды? Или это начальство так утонченно издевается над подчиненными? Теперь понимаю всю грусть полковника Давыдова в кинофильме «Эскадрон гусар летучих», когда в конце сюжета ему приказывают следовать на соединение с регулярной армией…

– Денис Анатольевич! Да-с, видно, действительно слишком устали. – Капитан протягивает мне небольшую брошюру в коленкоровом переплете. – Завтра рапорта будете под мою диктовку писать. А книгу сию изучите на досуге. И, чтоб было понятно, в штаб фронта едете за Георгием для себя и медалями «За храбрость» для остальных.

После этих слов Валерий Антонович искренне наслаждается моим ничего не понимающим видом и временным онемением, после чего продолжает оттягиваться на бедном, несчастном подпоручике, тупо смотрящем на обложку, на которой тиснеными буквами значится:

СТАТУТЪ

Императорскаго Военнаго Ордена Святаго Великомученика и Побѣдоносца Георгiя, принадлежащаго къ сему Ордену Георгiевскаго Креста, и причисляемыхъ къ тому же Ордену Георгиевскаго оружiя и Георгiевской медали.

– Есть вещи, которые должен знать, если не наизусть, то очень близко к тексту каждый офицер. Одна из них – статуты российских орденов и, в частности, Георгиевского как наиболее ценной награды.

– И что же такого я натворил, что меня награждают?.. – наконец-то выдавливаю из себя что-то вразумительное и членораздельное. – За какие подвиги?

– Посмотрите пункты за нумерами 11, 12, 17, 18. Там и взятые вашей группой пулеметы, и уничтожение германского авиаотряда, и оберст-лёйтнант из штаба корпуса со своим портфелем. В общем, Денис Анатольевич, сутки – на отдых, и завтра утром встречаемся в этом кабинете.

– Валерий Антонович, еще один вопрос. При переходе линии фронта вперед нас на нейтралку сунулись немцы. Одного взяли «языком», остальных придушили. При них были мешки с какими-то странными железяками, один прихватили в качестве трофея. Мои подрывники покопаются в начинке, но, если будет что-то интересное, нужно будет передать эти консервные банки с проводами для изучения дальше.

– Хорошо, пусть посмотрят, если будет что-то важное, отправим в Техкомитет Главного военно-технического управления…

Если начальство приказало отдыхать, значит, нужно отдыхать, ибо подобные приказания являются чрезвычайной редкостью. Особенно, когда не указан способ релаксации. Тут уж каждый волен резвиться в меру своей фантазии, не вступая, впрочем, в противоречие с Уставом и Уголовным уложением от 1903 года.

Поэтому, когда появляюсь в казарме, первым делом даю команду найти из-под земли студентов и Котяру. Искомые лица появляются если не моментально, то очень быстро и с радостными улыбками ожидают дальнейших распоряжений. Которые следуют незамедлительно:

– Здорово, братцы! Не соскучились еще по приключениям? Так я вам одно такое притащил. Федор, идешь к сибирякам, скажешь от моего имени, чтобы отдали тебе мешок с железяками, который у гансов на нейтральной полосе отобрали… Куда рванул, быстроногий?! Дослушай до конца… Распустились тут без командира, понимаешь!.. В оном мешке сам не знаю что, но очень хочу, чтобы вы мне это завтра поведали. А посему от всего освобождаю, найдите себе укромное и, самое главное, безопасное место и разберите одну из железок до последнего винтика. Но учтите, вы нужны живыми и обязательно здоровыми. Поэтому очень аккуратно, господа студиозусы. Сначала думаем, потом думаем и лишь потом думаем и совершаем какие-либо телодвижения.

– Нам-то понятно, Денис Анатольевич, только вот зачем нам Федор? – на ровном месте полушутливо возбухает Максим Горовский, студент-химик.

– А затем, милостивый государь, что ежели какая дурь вам в голову придет, то Котяра это своевременно заметит и с помощью дружеского подзатыльника ее от греха подальше и выбьет. Возможно, что и вместе с зубами. – Что-то я не понял, что за разговорчики в строю, хотя, ладно, сегодня спишем это на радость от лицезрения любимого начальства. – Если серьезно, Максим, ты, наверное, забыл, что он – кузнец и слесарь, а значит, его руки и голова лишними не будут. Все, задача ясна? Исполнять!..