Возвращение

– Да уж, было дело. – В голове поплыли картинки. Холодно, город весь черный от грязи и копоти. Разруха. А впереди, где-то в двух сотнях метров, лежит нацистский шакал, что убил за два дня девятнадцать наших парней, рядовых и командиров.

– Вот, – подчеркнул друг, – иди и сделай то, зачем вообще пришел. Один промах – и вновь умрет кто-то из наших друзей.

Это, конечно, перебор, Петя и сам понимал всю абсурдность своей речи. Но он хотел настроить меня на нужный тон.

По жребию мне выпало стрелять первым. Очень не люблю это, но что делать, когда такие правила.

– Помни, за тобой – люди! – шепнул мой друг Петр, когда я направился на рубеж.

Тысяча ярдов. Черт, раньше мне не казалась эта дистанция такой уж длинной. Буквально два дня назад, на тренировке, я спокойно делал все как нужно, неужели сейчас я затрясусь, боясь проиграть, и скомкаю всем праздник? Да хрена, всем врагам назло!

Сплюнув мысленно под ноги, я сделал шаг вперед и лег на позицию. Первые пять выстрелов делаю быстро, едва ли минута прошла. Не вставая и не отрывая взгляда от мишени, я на ощупь засовываю патроны в приемник. Закрыв затвор, гляжу в прицел. Сейчас в роли мишени уже не круг с цифрами, а всего лишь один маленький, меньше прошлой «десятки» кружок белой бумаги. Тут или попадание, или… К черту, как стрелял, так и надо стрелять, не задумываясь, что это последние, а значит, самые важные выстрелы. На какой-то момент в голове всплыли Петины слова, затем я словно увидел его самого, лежавшего без движения на земле, подстреленного фашистским снайпером. Тогда, не зная точно, убит мой друг и брат или ранен, я сделал очень сложный выстрел – и выиграл.

Следующие пять выстрелов прозвучали словно очередь из автомата. Я сделал то, чего хотел от меня Петя. Вокруг меня был Сталинград, а я – солдат. Очнулся, когда меня подняли с земли Фоули и Мак-Артур и принялись хлопать по спине.

– Да что вы разошлись-то? – отмахивался я.

– Молодец, мы верили!

– Еще ничего не кончилось, забыли, как в прошлый раз мы до мили дошли?

– Вот черт, надеюсь, этого вновь не случится, а то я сердечные капли дома оставил! – всерьез заявил оружейник. Это для него как нам, русским, в двадцать первом веке наблюдать за игрой сборной России по футболу. Валидол тогда в аптеках расходился на ура.

И все же случилось именно то, чего я так не хотел, но ждал. Было бы глупо думать, что этот парень «сольется» на тысяче ярдов. Я же вижу, как он стреляет. Споры судей были недолгими. Нам предложили выбрать одну дистанцию и закончить на ней. Не будем, как в прошлый раз, двигать по сотне с каждым выстрелом.

– Выбирай сам, мне все равно, – равнодушно сказал я стрелку-конкуренту.

– Мне так же, пусть люди выберут, – предложил парень.

Судьи задали вопрос зрителям. Из-за шума и криков было не разобрать, кто и что говорит. Люди тупо спорили. Пришел на выручку я сам.

– Давай полторы, что ли? – предложил я.

– Может, сразу две? – Черт, я совсем не тренировался с этой винтовкой на такую дальность. Но и отступить не могу.

– Как хочешь, – кивнул я.

– Калибр оставляем? – с интересом спросил арканзасец.

– У меня есть «триста семьдесят пятый», но, если честно, мне он не сильно нравится.

– Я тоже не хотел бы менять, меня и «Спрингфилд» устраивает, – кивнул соперник.

– Тогда, – я чуть задумался, – сколько выстрелов?

– Три, пять? – парень понял, о чем я. Вытащить достойные очки десятью выстрелами на такой дистанции не реально. Перед зрителями будет неудобно. Да и честнее так будет.

– Прошлый раз мы стреляли по три патрона. Может, этого и хватит?

– Думаю, да, – согласился стрелок. Черт, отличный парень, прям моя копия.

– Стреляйте вместе, чтобы честнее было. Все будут в равных условиях, – сказал кто-то из судей. А что, это идея. Ты лежишь и не думаешь о том, что ты первый или второй. Прицелился – выстрелил.

Наши позиции были в пятидесяти метрах друг от друга. Да, грохоту это расстояние не помеха, и тот, кто вздрогнет, тот и промахнется. В этот раз я не думал о войне. Я просто думал о том, с каким лицом я приму поражение. Да, блин, сбился настрой. Что делать, все мы люди, я же не железный.

Первый выстрел был одновременным. Это мне и помогло прийти в себя. Я не вздрогнул, не моргнул, это было очень хорошо и своевременно. Мы оба промахнулись, я успел это разглядеть, перед тем как сделать новые выстрелы. Я закрыл и вновь открыл глаза, успокаивая их. Отлично, вон она, мишень, просто попаду в нее, и всё. Я выстрелил первым, причем оба раза. Наверное, арканзасец сам уступил мне, понимая, что так ему будет легче. Я попал оба раза. Как и говорил, речи об очках здесь уже не было, стреляли просто на поражение самой мишени. Стрелок закончил спустя двадцать или тридцать секунд, также пометив обе мишени.