Возвращение

Подельники Пабло, которые всё никак не могли выбрать нового предводителя, моё возвращение встретили свистом и угрозами. Впрочем, подходить ко мне опасались, в том числе и потому, что моей охраной с некоторых пор занимались не только надзиратели, бдительно следившие за передвижениями мексиканцев, но и люди Лански. Тот же Лука, несмотря на свои скромные габариты, показался мне довольно квалифицированным бойцом, да и умело припрятанная заточка всегда была при нём. Правда, постоянное присутствие поблизости Луки немного напрягало, но хотя бы в библиотеке я мог побыть один.

Между тем события набирали оборот, и новость об аресте Хименеса я узнал, как это ни странно, из пришедшего в библиотеку свежего номера «Лос-Анджелес Таймс». Подробности ареста не сообщались, но я без труда догадался, что, коль адвокат сидел в своей Тихуане безвылазно, то фэбээровцам пришлось самим наведаться к нему в гости и попросту выкрасть недорезанного ублюдка. Браво, мистер Толсон! Вот что значит настоящий, верный друг, как пелось в одной детской песенке. Никогда не думал, что буду так благодарен директору Бюро. Если выйду на свободу, с меня ящик самого дорогого виски.

Периодически Стетсон меня информировал, как проходит следствие. С большим воодушевлением я воспринял новость о том, что Хименес под угрозой смертной казни сдал имя конкретного исполнителя, который и нож из моего дома выкрал, и прирезал несчастного Брейквика. К сожалению, взять его представлялось задачей нелёгкой, так как этот тип скрывался в одной из стран Южной Америки.

В середине марта 1952 года, буквально за несколько дней до церемонии вручения «Оскаров», на которые, как обычно, претендовало несколько моих фильмов, за мной в библиотеку пришёл надзиратель и велел идти к директору. Тот принял меня с широкой и немного грустной улыбкой. Даже похлопал по плечу.

– Итак, мистер Бёрд, у меня такое чувство, что вы и впрямь надолго у нас не задержитесь. Ваше дело отправили на доследование.

– Спасибо за хорошие новости, мистер Диксон.

– А завтра… – Директор сделал торжественную паузу. – Вашими стараниями мы открываем комнату отдыха с телевизором, бильярдом и настольным теннисом. Несмотря на ужесточение режима после памятной вам истории мне удалось добиться разрешения на неё. Она будет открываться после ужина и закрываться перед отбоем.

– И это неплохая новость. Но на сколько же человек она рассчитана? – начал прикидывать я в уме.

– Нет-нет, всех скопом туда никто не пустит. Право посетить комнату будут иметь лишь те, кто соблюдает внутренний распорядок тюрьмы и сотрудничает с администрацией. А таких, к сожалению, не так и много. Но я рад, что вы входите в их число. И знаете что, давайте прямо сейчас туда спустимся, и вы сами оцените.

Я по достоинству оценил комнату отдыха. Новенький бильярдный стол, телевизор на прикреплённом к стене кронштейне, перед ним в три ряда стулья с мягкими сидушками, в углу – пара кресел и круглый столик с журналами на военные, исторические и темы, посвящённые спорту и здоровью. Скромно, но со вкусом.

Вечером 20 марта вместе с другими зэками я смотрел прямую трансляцию из голливудского RKO Pantages Theatre с 24-й церемонии награждения премией «Оскар». Мои фильмы в общей сложности отхватили девять «Оскаров». Так что другим претендентам на статуэтки, в том числе картинам «Американец в Париже», «Место под солнцем» и «Трамвай „Желание“» с ещё молодым Брандо пришлось потесниться. Свои награды они получили, но явно в меньшем количестве, чем могли бы, не составь им конкуренцию картины студии Barbara Films. Правда, при отбое пришлось возвращаться в блок, и подробную информацию о разошедшихся «Оскарах» я узнал позже из газет.

А неделю спустя меня повезли на новые слушания моего дела.

– Жаль с вами расставаться, мистер Бёрд, но подозреваю, что больше в эту тюрьму вы не вернётесь, – напутствовал меня Диксон. – Впрочем, я буду только искренне рад, если вы обретёте свободу. И не менее рад, если негодяй, организовавший вам поездку в Сан-Квентин, займёт ваше место.

О да, а как я был бы рад предоставить свою шконку этому ублюдку Хименесу! Уверен, Лука устроил бы ему «сладкую» жизнь. Но даже просто выйти на свободу – и то великое дело. Однако лучше не загадывать, сколько раз уже жизнь давала мне оплеуху, так что, надеясь на лучшее, не стоит забывать и о негативном варианте развития событий.

– Надеюсь, финансирование тюрьмы на этом не прекратится? – с лёгкой тревогой поинтересовался директор.

– Я – хозяин своему слову, мистер Диксон, так что в этом плане можете не волноваться.

– Что ж, я знал, что вы нас не подведёте… – И уже в дверях я услышал: – И спасибо вам за Элизабет.

На что я ответил:

– Она у вас молодец.

На всякий случай попрощался с Моррисом, в глазах которого увидел некоторую грусть, а Луке оставил Бу-бу, велев за ней присматривать. И мне показалось, будто между крысой и моим сокамерником установилось что-то вроде симпатии.