Возвращение

От финальных аккордов создания картины меня отвлекло приглашение посетить Всесоюзный день авиации, который отмечался 18 августа. Праздник по традиции проходил в Тушино, туда мы и поехали с Варей и детьми. Приехали заранее, за два часа до начала авиационного шоу и прибытия первых лиц, чтобы спокойно побродить на выставке авиационной техники. Сонька уплетала мороженое, а вышагивающего по земле мальца мы держали между собой – за одну ручонку супруга, за вторую я. Данька, пользуясь тем, что его держат, то и дело с радостным визгом подпрыгивал и повисал в воздухе, словно маленькая обезьянка.

– Товарищ Сорокин!

Я обернулся на возглас и, к своему изумлению, увидел Сивцева. За девять лет, прошедших с момента нашего перелёта из США в СССР и скитаний по Западной Украине, он, конечно, постарел, но в нём без труда всё ещё можно было узнать того самого Сивцева, который сумел посадить в тернопольских лесах горящий Douglas DC-3.

– Петрович! Ты!

Мы обнялись, хлопая друг друга по спине. Сивцев аж прослезился от переизбытка чувств. У меня тоже защипало в носу. Сразу нахлынули воспоминания. Оказалось, что и Варя помнит раненого пилота, которого грузили в прилетевший с Большой земли самолёт. Она тоже, хоть и менее эмоционально, поучаствовала в обнимашках.

– Ну что вы, товарищ Сорокин, как вы? – выдохнул Сивцев. – Вижу, у вас всё здорово? Здесь какими судьбами?

– Да, теперь у нас с Варей семья, дети, у меня бизнес в Штатах… – Интересно, знает он, что я Фил Бёрд? Хотя вряд ли он где-то видел фото американского кино- и медиа-магната. – В общем, прилетели в Союз снимать кино, а тут по ходу дела пригласили на воздушный праздник. А ты-то как, Петрович?

Выяснилось, что после ранения – он так и прихрамывает (это я и сам заметил) – был переведён в учебный полк, тренировать будущих асов. Вот сегодня они как раз полетят звеном бомбардировщиков. Сам Сивцев тоже полетит на Ту-2, но загруженном парашютистами. Им предстояло выполнить показательные прыжки над тушинским полем.

– Сто лет с парашютом не прыгал, – вздохнул я.

– Так можно договориться! – воскликнул Сивцев. – Не сегодня, конечно, но завтра можно устроить прыжки. У меня тут есть знакомые в аэроклубе, небось, не откажут.

– А что, я бы прыгнул.

– Может, не стоит? – нахмурилась Варя.

– Не переживай, любимая, я в этом деле профи…

Так и получилось, что на следующий день я снова был в Тушино, где после прохождения медкомиссии получил в своё распоряжение ранцы с основным и запасным парашютами, которые лично и уложил. А затем вместе с молодыми парнями, занимавшимися в ДОСААФ (пришедшем на смену ОСОВИАХИМу), загрузился в Ан-2.

Сидя в мерно гудевшей винтами машине, я понял, что и правда скучал по небу. Не по самолётам, а по чувству свободного падения, которое хоть и длится несколько секунд, но ощущения получаешь незабываемые. Хотел я, конечно, совершить затяжной прыжок, чтобы получить чуть большую дозу кайфа, но руководство аэроклуба не захотело брать на себя такую ответственность. Мол, на словах вы все мастера, а случись что – взгреют их.

И ещё всплыло в памяти, что именно 19 августа 2017 года я совершил тот самый прыжок, в результате которого оказался в прошлом. Какое интересное совпадение.

Самолёт набрал нужную высоту, и инструктор, так же загруженный ранцами и в таком же десантном, напоминавшем шлем танкиста головном уборе, дёрнул дверь люка, скользнувшую на направляющих в сторону.

– Амвросимов, пошёл!

Худой длинный парень, скрестив, как и полагалось, на груди руки, с отчаянным криком шагнул в бездну, и на какое-то мгновение «пуповиной», всё ещё связывавшей его с самолётом, оставался вытяжной фал, прицепленный карабином к натянутому под потолком тросу. Затем и эта связь оборвалась, а где-то сзади сейчас должен был вспухнуть белый купол парашюта.

– Гнидин, пошёл! Крутов, пошёл! Масолов, пошёл!..

Я всё ближе и ближе к люку. Вот и мой черёд. Мысленно перекрестившись, как всегда это делал перед прыжком, я шагнул в пустоту…

Фраза «Хьюстон, у нас проблемы!» не пригодилась. Приземление прошло нормально, хотя подспудно я представил, как приземляюсь в 2017 году, а Варя и наши дети оказываются лишь галлюцинациями параллельной реальности. Нет, не хотел бы я этого!