Возвращение

Прислонившись к фонарному столбу, он ждет, когда откроются двери поезда. На платформе всего четверо человек, включая того бритого из закусочной. Секущий кисти рук дождь сменяется ледяной моросью. Пальцы мерзнут, Барри это даже нравится. Холод – единственное сейчас, что связывает его с реальностью.

Хелена

31 октября 2008 – 14 марта 2009 гг.

День 366

Через два дня после первого опыта с креслом Хелена сидит в аппаратной. Вокруг толпятся визуализаторы. Все не сводят глаз с огромного монитора, показывающего статическую трехмерную картину ее мозга. Активность синапсов отображается свечением разных оттенков голубого.

– Пространственное разрешение потрясающее, ребята, – произносит Хелена. – Я о таком даже и не мечтала.

– Это еще не все, – говорит Раджеш.

Он нажимает на «пробел», и изображение оживает. Нейроны зажигаются и тускнеют, словно мириады светлячков летним вечером. Словно мерцающие звезды.

Воспоминание разворачивается, и Раджеш приближает картинку до масштаба отдельных нейронов. От синапса к синапсу протягиваются потоки электричества. Даже при замедлении, показывающем активность на протяжении какой-то миллисекунды, сложность остается буквально непостижимой.

– Ты обещала рассказать, на что именно мы смотрим, – напоминает Раджеш, когда проигрывание фрагмента заканчивается.

Хелена улыбается:

– Мне шесть лет. Отец взял меня на рыбалку, на его любимое место в национальном парке Скалистых гор.

– Нельзя ли поподробнее – что именно ты вспоминала в эти пятнадцать секунд? Весь день? Отдельные моменты?

– Я описала бы это как выхваченные из прошлого яркие впечатления, которые вместе составляют эмоциональное воспроизведение того дня.

– Например?..

– Шум ручья, бегущего по камням. Желтые листья тополей, плывущие по течению и похожие на золотые монеты. Мозолистые руки отца, привязывающего искусственную мушку к крючку. Предвкушение, что вот-вот клюнет. Трава на берегу, в которой я лежу и смотрю вниз, на воду. Ярко-голубое небо, солнце сквозь ветви деревьев, островки света повсюду. Рыба, бьющаяся в руках отца, а он объясняет мне, как она называется и почему. То, как, уже ближе к вечеру, крючок впился мне в большой палец. – Хелена показывает всем крохотный белый шрамик. – Из-за бородки его нельзя было просто вытащить, поэтому папа достал складной нож и надрезал мне кожу. Помню, я ревела, а он уговаривал меня не дергаться, и потом, когда все уже было позади, опустил палец в ледяную воду, пока тот не онемел. От пореза по течению расходилась кровь…

– Какая у тебя эмоциональная связь с этим воспоминанием? – допытывается Раджеш. – Почему ты выбрала именно его?

Хелена смотрит в его большие темные глаза.

– Отчасти из-за испытанной боли, но в основном потому, что это мое любимое воспоминание, связанное с отцом. Тот момент, когда он более чем когда-либо был самим собой.

День 370

Хелену вновь усаживают в кресло и заставляют воспроизводить то же самое воспоминание снова и снова. Его разделяют на сегменты, пока команде Раджеша не удается сопоставить отдельные образцы синаптической активности с конкретными моментами.

День 420

Первая попытка реактивации приходится на второе Рождество, проведенное Хеленой здесь. Ее усаживают в кресло и надевают шлем, оснащенный сеткой из электромагнитных стимуляторов. Сергей запрограммировал устройство, введя синаптические координаты одного из фрагментов воспоминания о рыбалке. Свет в исследовательской лаборатории тускнеет, и Хелена слышит голос Слейда из микрофона в изголовье:

– Готова?

– Да.

Они договорились не сообщать ей, когда начнется реактивация и какой конкретно фрагмент выбран. Иначе, зная, чего ожидать, Хелена может непреднамеренно сама вызвать нужный образ.

Она закрывает глаза и приступает к упражнению по очищению разума, которое практикует уже неделю. Надо представить себя входящей в комнату, где посередине стоит скамейка вроде тех, какие бывают в художественных галереях. Хелена усаживается и смотрит на стену прямо перед собой. Та, белая у пола, едва заметно меняет цвет по направлению к потолку, переходя в серый и затем в черный. Взгляд медленно поднимается, задерживаясь на каждом оттенке, затем устремляется к следующему, чуть более темному…

Вдруг – укол, зазубренный крючок впивается в большой палец, крик боли, на подушечке выступает крупная алая капля крови, и отец уже подбегает…

– Это вы?! – Сердце Хелены вот-вот выпрыгнет из груди.

– Ты что-то почувствовала? – спрашивает Слейд.

– Да, только что.

– Опиши.

– Яркая вспышка воспоминания, как крючок вонзился мне в палец. Это от вас?

В аппаратной поднимается ликование, а Хелена ударяется в слезы.

День 422

Начинается запись и каталогизация самых ярких воспоминаний из жизни всех и каждого на вышке.

День 424