Возвращение

— Господин граф? — Шамси удивлённо качнул головой. — Неожиданная встреча. Вы так скоро из Алема?

— Да, господин гехаймрат. Срочные дела вынудили покинуть двор.

— Надеюсь, ваш вопрос решён положительно? — мерил Бригахбурга неприязненным взглядом.

— Более чем, — отвечал взаимностью его сиятельство. — А вы, я вижу, не торопитесь домой. Приятное общество и…

Пфальцграфиня поспешно заскочила в комнату. В ушах бился пульс. Руки мелко дрожали. Подкашивались ноги. Как сквозь вату слышала обрывки слов корчмаря:

— …Сейчас пришлю… Желаю приятного отдыха… Если не будете против…

Рассеянно кивнула, соглашаясь.

Какой к чёрту отдых?! Если минуту назад она готова была рухнуть в постель без задних ног, то теперь, зная, что за стеной в соседней комнате находится Герард…

Перед глазами появилось его лицо: холодное, бесстрастное, застывшее.

Он не поприветствовал её, не оказал должного внимания при встрече!

В приоткрытую дверь слышались мужские голоса.

Устало опустившись в кресло у камина, потирала виски.

С резким хлопком закрывшаяся створка отрезала её от мира.

Встревоженная тишина гудела в ушах, предвещая беспросветную бессонную ночь.

Глава 9

Если раньше она питала призрачную надежду, что всё образуется, Герард найдёт возможность встретиться с ней, то сейчас от воспоминания о его взгляде по телу пробежал озноб.

Закинув за голову сцепленные в замок ладони, со стоном прогнулась. Попытка взять себя в руки провалилась. Губы дрожали, виски стянуло болью.

Привязанность к человеку и любовь к нему — это огромный риск. Уходя, он забирает твою душу. Оставить её, истерзанную, ему? Избавиться от иллюзий и отпустить её? Добиться, чтобы не только мозг, но и сердце приняло потерю.

Можно ли жить без души? Нужно. Кропотливо и терпеливо взращивая другую, устойчивую к боли, холодную, расчётливую.

От скрипа распахнувшейся двери, вздрогнула, расширяя глаза. Пламя свечей качнулось, огонь в камине полыхнул, выплюнув россыпь искр.

Служанка внесла большой тяжёлый поднос и, неуклюже склонившись в книксене, поспешно опустила его на столик у камина:

— Чем ещё могу услужить вам, госпожа?

— Принесите, пожалуйста, ведро тёплой воды, — вывернувшись к ложу, тихо добавила: — второе одеяло и третью подушку.

Она не была уверена, что сегодня ляжет спать, но к утру станет прохладнее и придётся укутаться, сидя у потухшего камина в кресле. Хорошо, что их два — можно составить вместе и вытянуть ноги. Они, отяжелевшие, соскользнули с низкой жёсткой банкетки, и Наташа в сердцах носком ноги опрокинула её, оттолкнув в сторону.

В свете произошедшего — как бы ей ни хотелось — ничего не остаётся другого, как держаться ближе к Шамси. Возможно, он прав и покушение в лесу было на неё, значит, только рядом с ним у неё есть шанс выжить. Вопрос: «Кому она мешает?», после недолгих раздумий оформился во вполне разумное предположение. Руди мог оказаться прав, и инсценировавший свою смерть торговец, мстит ей за крушение несбывшейся мечты. В покушении могли быть замешаны Эрмелинда и Хенрике с желанием вернуть утерянное: одна — титул, другая — положение. Всё. Больше версий нет.

Если всё же кому-то не терпится убить гехаймрата, то девушке ничего не грозит. Наоборот, его смерть освободит её от его опеки. При мысли об этом, сердечко дрогнуло. Смерти темнокожему Бонду она не желала.

Прислуга оказалась на редкость расторопной и понятливой. Сказывалось наличие опыта. Она со знанием дела помогла госпоже освежиться и расчесать волосы, со скрытым любопытством поглядывая на сумочку на столике и высыпавшиеся из неё диковинки.

Наташа переоделась в чистую сорочку и платье, велев испачканное не трогать. Завтра к ночи дознаватель рассчитывал быть дома. На вопрос пфальцграфини, как он узнаёт о состоянии своего сына, находясь постоянно в дороге, пояснил, что каждые три дня к нему прибывает гонец. Почему он не использует голубиную почту? Эксиленц отрицательно качнул головой: «Слишком хлопотно».

— Ещё что-нибудь желаете? — служанка подкидывала дрова в камин.

Постоялица не расслышала её слов, прислушиваясь к странному протяжному нарастающему звуку из коридора, переместившемуся за стену. Последовавший за этим душераздирающий женский вопль ввёл её в оцепенение. Девка тоже застыла у камина в неудобной позе. Стук выпавшего из рук полена привёл в чувство обеих женщин.

На немой вопрос госпожи, прислужница вскочила и, обронив на ходу:

— Сейчас всё узнаю, — вылетела из покоя.

Крик ослабел, стоны утихли, и снова воцарилась тишина.

Оставшись одна, Наташа подхватилась. Распахнув дверь, натолкнулась на стражника. Как же она забыла, что находится под неусыпным наблюдением? Не дав ему сказать ни слова, опередила:

— Что происходит? Кого-то убили?

Вспомнились вооружённые мужчины за столом внизу, их заговорщицкий вид и смелость, граничащая с наглостью.

— Не знаю, госпожа пфальцграфиня, — спокойно ответил воин, не собираясь сделать шаг в сторону и узнать, что случилось.