Возвращение

Утром следующего дня купчая, составленная на гербовой бумаге из папируса, подписанная сторонами и свидетелями, удостоверилась подписью нотара и опечаталась. Для придания документу характера публичного акта его необходимо было внести в судебный протокол — для чего Эрих отбыл к известному нам судье, — после чего спор о подлинности этого акта становился невозможным.

Глава 20

Снег, навеянный разозлившейся зимой, под натиском тёплых влажных ветров, принёсших с собой благодатные дожди, сошёл быстро. Разлившаяся на окраинах города вонючая вязкая жижа, смешанная с навозом и натрушенной с возов соломой не спешила испаряться под холодно скользящими по ней солнечными лучами, весело играющими на серых стенах домов, остроконечных крышах и покосившихся заборах.

К будущей таверне можно было проехать — не плутая по лабиринтам переулков — по набережной и затем, свернув в переулок, напрямую выехать к арочному мостику через Вертах, откуда виднелась добротная черепичная крыша дома. Погодные условия не позволяли выполнять работы на улице, поэтому стоящий на всех этажах грохот не давал сосредоточиться ни на чём. Стук молотков, звон пил, гул голосов, постоянное дёрганье — все два месяца, что шло переустройство дома под таверну, — доводили пфальцграфиню до полуобморочного состояния.

Благодаря каменному покрытию двора и подсыпанному — где требовалось — между булыжником гравию, не приходилось пачкать обувь в непролазной весенней грязи. Наташа, спрыгнув с лошади и попав на руки Руди, неотступно следующего за ней, поблагодарив его, уверенно направилась в распахнутые настежь двери здания. На эту парочку уже не обращали внимания. Владелец дома, практически отдав все бразды правления женщине с иноземным говором, показал полное ей доверие, чем вызвал недоумение окружающих.

С неизменной церой в руках, в юбке-брюках, замызганной по низу уличной грязью, и пончо поверх тонко связанного свитера с воротником гольф, она поначалу вызвала удивление у рабочего люда, нанятого для строительных работ. Оно и понятно — женщина, сующая нос во все участки строительства, указывающая управляющему, что и как делать, помахивающая дощечкой перед лицами торговцев и поставщиков, при этом не повышающая голос и предельно вежливая, заставила прислушиваться к ней и относиться с уважением. И дело не в рыжем верзиле, стоящем за её спиной, сжимающим рукоять кинжала. Просто она знала, чего хочет и могла это выразить в двух словах — правда, не всегда и сразу понятых, — позвякивая золотом в объёмном вышитом кошеле. «Ничего не поделаешь, — вздыхали поставщики, не спуская жадно горящего взора с туго набитого мешочка на поясе иноземки. — Она платит, значит, права» и безоговорочно забирали не понравившийся товар, заменяя более качественным и отвечающим её требованиям. Звон монет делал их понятливыми и сговорчивыми.

Самым сложным и хлопотным выдался первый месяц.

Девушка не подозревала, что столкнётся со сложностью в общении. Если с работниками переговоры вёл управляющий, прибывший по протекции Корбла, взявший все вопросы по снабжению объекта строительными материалами на себя, то с купцами ей приходилось торговаться самой. Они понимали её с трудом.

Сапожник чесал макушку, уставившись в церу, где она набросала эскиз лёгких туфель без носков и задников, названных шлёпанцами.

Столяр долго торговался, заглядывая в дощечку заказчицы, безуспешно пытаясь понять: зачем отгораживать в покоях углы для омовения деревянными каркасами; на кой чёрт нужны непонятные арки с перекладинами и деревянные уголки с крючками к ним; какого дьявола к высоким и узким столикам с двумя продольными сквозными полками приделывать колёсики, чтобы они катились, словно телега? На его тихий вопрос, скорее обращённый к себе: «Где ж вы такое видели?», поддавшись гипнотическому взору зеленоглазой заказчицы, получил совсем уж сбивший с толку ответ: «Где-где, в Караганде». Решив, что «Караганде» — это самое диковинное место во всей Фландрии, сунув задаток за пазуху и больше не дивясь, спешно отправил своего сынишку за подмогой и приступил к исполнению.

Неожиданно самым приятным оказалось общение с гончаром. Кувшины, вазы, миски всех размеров, тарелки, горшочки и даже плоские крышечки с ручками к ним, не вызвали ни удивления, ни вопросов.

— А такое сможете? — хитро прищурилась Наташа, подсунув под его руку заранее приготовленный рисунок простенького заварочного чайника, кружки с ручкой, курильницы для благовоний и подсвечника в виде кувшинчика, объяснив для каких целей требуется каждое изделие. — По несколько единиц для начала.

— Смогу, — кивнул он, небрежно махнув бурой от въевшейся глины ладонью, словно делал такое по десятку в день.

— Здесь отверстия должны быть, — уточнила она, указав на чайник и курильницу.

— Сделаем. — Воздух наполнился стойким запахом чеснока.

— Заплачу хорошо, если мне понравится…

— Понятно, — безучастно обронил мужчина, намекая, что деньги для него имеют второстепенное значение.