Возвращение

— Может, еще пожалеешь его, а? — прошипел он, не в силах совладать со злостью.

Но Иллис его уже не слушала. Она неотрывно смотрела на Князя, только на него.

И что? Что дальше? Зачем она вернулась? Здесь холодно и пусто, а того, что она себе напридумывала, никогда не было. И не будет. Мираж, сказка...

Ей было так больно, что хотелось только одного — исчезнуть, раствориться, не быть. Она вдруг отчаянно пожалела, что не осталась там, за чертой.

Кириан вдруг пошевелился, попытался встать, но, схватившись за стену, тяжело осел обратно. Иллис видела, как он болезненно скривился, как закусил губу, из которой и без того уже сочилась кровь.

И острая, обжигающая, расплавленная сталь вдруг полоснула по корке льда, за которой постепенно остывало еще живое сердце.

Совершенная ледяная скульптура вдруг пошла мелкими трещинками, не выдерживая внутреннего давления. У Иллис задрожала нижняя губа. Она оглянулась на Норриана мельком, через плечо, и снова обернулась к избитому Кейрошу.

Норриан резко выдохнул.

— Если этот подонок так дорог тебе... — теперь в его голосе звенела обида, — тогда я и в самом деле пойду.

Он ушел, и Иллис тут же забыла про него. Мираж... сказка... но это ее мираж и ее сказка. Он не виноват в том, что не стал, не ответил, не полюбил. Разве она полюбила его только ради того, чтобы получить для себя? Нет... значит, и жаловаться нечего. Он такой, какой есть, и... Хеллес, он вообще живой?!

В два шага она преодолела расстояние до Кириана, бессильно привалившегося к стене. Рухнула рядом с ним на колени, дрожащими руками нащупывая пульс. Живой! Она еще какое-то время не решалась убрать руку, как будто убери она ее — и тонкая жилка перестанет биться навсегда.

Голубые венки отчетливо проступали на белой коже, и сама кожа обжигала пальцы, когда девушка провела рукой вверх по шее, щеке, виску, до самых волос. Впервые не отказывая себе в том, что хочется. Хеллес!

Князь шевельнулся и закашлялся.

Словно опомнившись, она принялась осматривать его дальше. Дергано, суетливо, непривычно бестолково.

К ее удивлению, Кириан не отстранился. Только зажмурился сильнее и откинул голову назад, отчего светлые волосы упали на лоб, чуть задевая рассеченную бровь и пачкаясь в крови.

Взлохмаченный, с разбитой губой, из которой тоже сочилась кровь, и в порванной рубашке. Он был такой настоящий, живой, непривычный. Открытый и беззащитный, как никогда.

От этого почему-то перехватывало горло и сердце начинало биться быстро и неровно, отдавая в кончики пальцев смутным и неясным желанием прикасаться еще и еще...

Пальцы дрожали и не слушались, когда она пыталась ослабить ему воротник, жадно всматриваясь в плотно сомкнутые веки и вздрагивающие губы. Ровные, красиво очерченные губы, сейчас разбитые, но все равно притягивающие как магнит.

Иллис вздрогнула, вспоминая, как они кривились 8 брезгливой высокомерной усмешке. Вскоре наверняка опять так и будет, но сейчас — плевать! На все плевать.

Она словно забыла, где она и с кем, с головой уйдя в новые ощущения. Пальцы легко прошлись по скуле, чуть задерживаясь около ссадины. Потом скользнули вниз, к ключице, погладили, тронули ямку у основания шеи. Она слишком давно хотела это сделать. Слишком давно...

И от интимности жеста, от давнего изматывающего желания, которому он сейчас совершенно не мог сопротивляться, Кириан вдруг дернулся и застонал.

Иллис тут же вскинулась.

— Что? Больно? Вот тут? — она склонилась вперед, продолжая осторожно ощупывать поврежденное место. Ее волосы коснулись его лица, чуть не вырвав у него еще один стон.

Да, больно! Ему везде больно. Давно уже. Больно, сладко, невозможно!

Но он все еще Кейрош. И у него еще осталась гордость. Немного, но осталось. Кириан открыл глаза и перехватил ее руку с платком, испачканным в его крови.

— Уходи. Пожалуйста, — голос звучал глухо и рвано, слова с трудом продирались через одеревеневшее горло.

— Нет! — Иллис упрямо помотала головой. — Тебе к лекарю надо. Я отведу.

— К лекарю... — машинально повторил он, все еще продолжая держать ее кисть.

— К лекарю... — и внезапно рассмеялся каким-то жутковатым хриплым смехом. — К лекарю?! — наконец закричал он и неожиданно закрыл лицо обеими ладонями. Потом медленно, слоено собираясь с силами, опустил руки.

— Мне не нужна твоя помощь.

Кириан тяжело поднялся на ноги, но тут же пошатнулся и привалился плечом к стене, пережидая приступ головокружения.

Иллис смотрела на него молча, не двигаясь.Только губы дрожали. И этот взгляд, полный искреннего беспокойства, боли и чего-то еще неосязаемого, неясного, но дававшего пустую глупую надежду, стал последней каплей. Невыносимо!

Все собранное по крупицам спокойствие разлетелось в момент, как шелуха от порыва ветра. И стало окончательно плевать, как он будет выглядеть в ее глазах. Он больше не мог притворяться, что ничего не чувствует.

— Почему ты не позволила Норру убить меня? Почему?! — ярость и отчаяние, топившие его с головой, вырвались со словами, ничем больше не сдерживаемые.

— Все бы закончилось! Наконец. Не могу больше так, не могу, понимаешь?! И жалость эта твоя... — он резко отвернулся.