Возвращение

– Да, это бы объяснило, почему ты украдкой сбегаешь на свои так называемые уроки танцев и где ты провела прошлую неделю!

– Мы с Мэгги ездили в Испанию – на ее тридцатипятилетие! – запротестовала Соня.

– Да знаю я про вашу солнечную Испанию, – желчно заметил он. – Тебе пришла открытка от какого-то грязного даго[26].

Тут Джеймс поднялся на ноги, пошатываясь, направился к кухонному буфету, на который они всегда складывали свежую почту, и взял открытку. На ней была изображена Альгамбра.

– «Дорогая Соня, – прочел он вслух. – С вами было приятно беседовать. Если вы когда-нибудь снова окажетесь в Гранаде, – заглядывайте в гости. Мигель».

Весточка была отправлена на адрес гостиницы, а оттуда уже переслана Соне. Милый знак внимания со стороны старика. Интересно, откуда он узнал, как ее зовут.

Джеймс протянул открытку Соне так, словно она жгла ему пальцы.

– Полагаю, она от официанта, с которым я несколько раз побеседовала, – пояснила она, забирая почтовую карточку. – Видимо, его зовут Мигель.

– Да уж надо думать, – с издевкой фыркнул Джеймс.

– Я каждое утро заходила в его кафе. Он рассказал мне кое-что об истории Гранады, – оправдывалась Соня.

– Понятно, – проговорил Джеймс, откидываясь на спинку стула и выливая остатки вина из бутылки себе в бокал, а потом уничижительно добавил: – Официант, значит.

– Но тебя-то это никаким боком не должно задевать. Да он самый настоящий старик, Джеймс!

– И ты надеешься, что я в это поверю? Вправду надеешься? Ради всего святого, Соня, я же не идиот.

Он наклонился к ней и выкрикнул последние слова прямо в лицо. Она почувствовала, как капля его красной от выпитого вина слюны попала ей на губы, и ее захлестнуло отвращение. Соня не желала ввязываться в этот спор, но последнее слово должно было остаться за ней.

– А я вот в этом не уверена, – сказала она и, развернувшись на каблуках, вышла из комнаты. Их недоеденный ужин так и остался на столе.

Ту ночь, как и все последующие, Соня провела в гостевой комнате. Джеймс по-прежнему чуть свет уходил на работу, а возвращался, когда она уже легла спать. «Даже странно, – подумалось Соне, – как, оказывается, легко жить с кем-то в одном доме и никогда с ним не пересекаться. Интересно, сколько еще это может продолжаться?»

Даже если выяснения отношений между ними было не избежать, она бы никогда не подумала, что к нему подтолкнет прихрамывающий пожилой мужчина, живущий от них за тысячу миль. Это-то и стало для нее сюрпризом.

Глава 9

В следующий вторник Соня снова отправилась в Клэпем на урок танцев. После возвращения они с Мэгги пару раз разговаривали, и она рассчитывала, что увидится там со своей подругой.

После впечатляющей танцевальной школы в Гранаде с полудюжиной классов и вестибюлем, украшенным памятной символикой, студия в Южном Лондоне выглядела серенько. Однако имелось у этих двух заведений и нечто общее: сильный запах сырости, затхлый воздух, но и, несмотря на них, некая искрящаяся энергетика, под очарование которой попадало большинство тех, кто перешагивал их порог. У руководителей обеих школ были заботы поважнее, чем покраска стен и ремонт светильников. Все их мысли занимал прежде всего танец.

Соня слегка удивилась, когда подруга не пришла, но урок быстро захватил все ее внимание. После минувшей насыщенной танцами недели получаться у нее стало заметно лучше, и в конце занятия Хуан Карлос сказал ей, что она слишком далеко продвинулась, чтобы обучаться с новичками. Не хотелось бы Соне перейти в следующий по уровню класс?

– С удовольствием. А когда он проходит?

– По пятницам, в восемь, – ответил он.

Она чувствовала себя воодушевленной и польщенной, но вместе с тем сознавала, что такой поворот может стать для Джеймса последней каплей. Тяжело сглотнув, утвердительно кивнула.

– Тогда до пятницы, – улыбнулся ей учитель.

Соня с Джеймсом вот уже несколько дней не разговаривали. Она не была настолько наивной, чтобы ожидать от него извинений, в особенности если он все еще считал, что она завела курортный роман с отправителем открытки, но все-таки отчаянно надеялась на потепление в их отношениях. В его твердой уверенности в собственной правоте и нежелании принимать любую отличную от своей точку зрения не было ничего нового, однако в прошлом она всегда сама делала первый шаг к примирению. Она знала, что брак – это поиски компромиссов, но неверие Джеймса ее злило, и это внутреннее чувство придавало ей сил впервые задуматься о возможной жизни без этого мужчины, без того, кто подавлял ее на протяжении последних семи лет.

Соня понимала, что ее хождение на уроки танцев по пятницам вряд ли посодействует их примирению. Вся их светская жизнь строилась вокруг этого дня: на следующее утро Джеймсу не надо было вставать ни свет ни заря, да и на выходные народ еще не успел разъехаться. Именно в пятницу вечером устраивались званые ужины, хотя в тот момент с трудом можно было представить, как они будут дальше изображать счастливую супружескую пару, есть в чужих домах с лучших сервизов и судачить о ценах на недвижимость на юго-западе Лондона.