Возвращение

— Дроу будут жить на Нордрассиле? Но это же против всех наших законов, так нельзя! — возмутился Лаэр.

— Не делай удивлённые глаза. Раньше дроу всегда жили на Дереве Жизни, это после войны магов молодой Нордрассил достался гвельфам, а дроу получали эликсир жизни только потому, что вы без них не могли обойтись. Так больше продолжаться не может, потому что это приведёт к гибели обоих народов. У меня нет времени с тобой пререкаться, поэтому иди выполнять свой долг, а я улетаю на пару недель к бункеру.

Закончив на этом разговор с Лаэром, я вышел из его кабинета и направился к подъёмнику. Я понимал, что разговор с князем не получился, и не был полностью уверен, что гвельф станет выполнять мои приказы, но в этот момент я едва удерживал себя в руках и мог натворить много бед.

Взлет прошёл как по нотам, а через час мой дельтаплан уже подруливал к берегу озера в Горном убежище. Я вытащил аппарат на берег и пошёл разыскивать брата.

Глава 15 ЛЮБОВНЫЙ КАПКАН

Сразу после прилёта в Горное убежище на меня навалилась куча неотложных дел, которые не терпели отлагательства, и только к вечеру я сумел разрулить основные проблемы. Посещение лазарета и совещание с командирами хуманов и гвельфов отняло много времени, и вскоре мне стало понятно, что сегодня улететь из долины не удастся. На данный момент одной из основных задач являлись усиление обороны долины и разведка. Для её решения нам требовалось как можно быстрей перебросить тёмных эльфов к Нордрассилу, однако бункер тоже нельзя было оставлять без прикрытия.

В отсутствие Лаэра гвельфами возле восточного прохода в долину командовал Арнил, который был обязан мне жизнью, и поэтому известие о переселении тёмных эльфов в долину Нордрассила было встречено относительно спокойно. Правда, особой радости на лицах перворождённых мне заметить не удалось, но это являлось уже их проблемой. На совете я увидел много новых лиц и расспросил Ингура и Арнила о потерях среди командиров.

Война всегда забирает лучших, так произошло и в этом случае. Ингур доложил, что погибли мои охранники Маркус и Курт, которые всегда надёжно прикрывали мне спину, и нет вестей от Дарта, пропавшего со своими бойцами в Кайтоне. Так же умер от ран Мор — один из «проклятых», не доживший до моего возвращения из Чинсу. Среди гвельфов тоже оказалось мало знакомых лиц, но с перворождёнными у меня близкие отношения не сложились, однако и эти потери меня сильно расстроили.

Ознакомив подчинённых с планами на ближайшее время, я приказал Нолану с отрядом из тридцати воинов форсированным маршем выдвигаться к бункеру и отправил его готовить людей к походу. Ещё с полчаса я отвечал на различные вопросы, но, когда стал тонуть в мелочовке, завершил совещание, резонно решив, что командиры и без меня разберутся, кому ковать лошадей или вырезать из трупов наконечники для стрел. Распустив совет, я всё-таки решился поговорить с Ингуром о делах семейных.

Разговор оказался долгим, и мы засиделись с братом допоздна, поглощая кувшин за кувшином трофейное вино, однако напиться мне никак не удавалось. С момента катастрофы на Таноле я постоянно жил в образе Великого Ингара, который твёрд, как камень, и могуч, как полубог, а полубогу несвойственны человеческие эмоции. Долго находиться в этом образе было невозможно, и меня словно прорвало. Вино медленно делало свою работу, снимая нервное напряжение, и я обнажил душевные раны перед единственным родным мне человеком. Я не напрашивался на сочувствие и не требовал понимания своих проблем, мне просто нужно было выговориться. Ингур оказался настоящим мужчиной и не сюсюкал, жалея меня, а главное, не поддакивал невпопад, как это обычно бывает, когда ты изливаешь душу постороннему человеку. Брат просто слушал и только качал головой, поняв, какие беды обрушилась на меня.

За столом нам прислуживали Лаура со своей матерью Элатой, которой так и не удалось побороть страх высоты и поселиться в княжеских покоях. После очередной неудачной попытки подняться на Нордрассил и последовавшим за этим обмороком Элата была отпущена Виканой в Горное убежище к дочери. Возможно, если бы не это обстоятельство, то Элата не допустила бы опасного развития событий и оградила Викану от пагубного влияния Ларин или, по крайней мере, вовремя подняла тревогу, но судьба распорядилась по-другому.

У женщины хватило ума и такта не лезть в мужской разговор со своими комментариями, а также удержать от этого свою не в меру эмоциональную дочь. Лаура усердно помогала матери, молча меняла посуду и накладывала в тарелки закуску, изредка охая во время наиболее тяжёлых моментов моего рассказа. В конце концов она расплакалась и убежала из комнаты, взвалив заботу о двух пьяных мужиках на плечи матери.

— Вот такие дела, брат. Может быть, ты мне подскажешь, что теперь делать? — закончил я свою повесть, наливая очередной бокал вина.

Ингур, немного смутившись, несколько секунд помолчал и ответил: