Возвращение

Скопа, ясно дело, решила в очередной раз показать, насколько хорошо умеет стрелять из своей замечательной винтовки. Доказала она это ровно два раза, сняв одного из пулеметчиков, засадив ему пулю аккуратно промеж замечательных рогов и уничтожив одного из Измененных рейдеров, который слишком активно пытался застрелить Сокола. А вот второму она не успела сделать ничего, когда он, не прекращая стрельбы, развернулся в нашу сторону. Что поделаешь, пришлось прикидываться неваляшкой и падать там, где стоял. Очень, знаете ли, неприятно, когда прямо в тебя летят пули из пулемета конструктора Калашникова, калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра. Так и представляешь себе все внешние и внутренние повреждения, которые они могут нанести. Ну его к едрене фене, я лучше целым останусь.

А дальше за нас решили взяться все неразумные индивидуумы, до этой поры загоравшие в канаве. Причем взяться серьезно, устремившись в нашу сторону с хорошей скоростью и злобой в глазах. Хотя можно ли это рассмотреть на таком расстоянии?

— Скопа, попробуй найти поводыря! — Сдобный спокойно и неторопливо отстреливал особенно быстрых и злобных, оказавшихся в первых рядах нападавших. — Здесь он где-то, упырь…

Это точно, подумалось мне в тот момент, когда первый из орфо-псов, которого я взял на прицел, полетел в сторону, взвизгнув и засучив лапами. И теми, которыми он бегает, весьма длинными и сильными, украшенными внушительными когтями. А также теми, которые до поры до времени прячутся в специальной брюшной сумке и с помощью которых эта тварь может даже лазить по высоким препятствиям. Ой, не нравятся мне орфо-псы, честно вам признаюсь, ой, не нравятся. А сейчас у меня есть прекрасный способ эту самую неприязнь сократить на несколько голов, и лишь бы самому целым остаться.

Волна зверья докатилась до нас, несмотря на все наши усилия. Котенок, которого нам послала сама судьба, уже давно перешел на стрельбу не короткими, а длинными очередями, стараясь не подпустить Измененных к Скопе. Та старательно отыскивала поводыря. Профессор, опустившись на одно колено по другую сторону от Скопы, стрелял экономичными одиночными, обездвиживая нападавших. Да, прав я оказался, когда предположил, что Точинов очень не прост и для ученого отлично подготовлен. Вот ты ж черт, как оно оборачивается!!!

На меня несется сразу трое макак-переростков, дико верещащих, с летящей во все стороны из раззявленных пастей слюной. Две грязно-рыжие, с какими-то костяными бляшками по всему корпусу и густыми гривами вокруг головы, вытянутыми полусобачьими мордами и одинаково длинными верхними и нижними лапами. Мерзкие твари, но не такие, как их товарка. Не знаю, кто там был у нее в дедушках-бабушках, но мне кажется, что на меня летит Кинг-Конг в миниатюре, такой же страшный и такой же безумный.

Двух с гривами валю на самом подходе к той черте, за которой было еще безопасно, а вот гориллу не успеваю… хватает времени только на то, чтобы отмахнуться от нее автоматом. Тварь врезается в меня всей своей немаленькой массой, отшвырнув назад и заставив проехаться на пятой точке чуть ли не с метр. Ошибку она сделала одну, но зато смертельную. Вместо того чтобы подскочить к хитрому и дрожащему за свою жизнь рейдеру сбоку и попытаться навалиться сверху, вцепившись клыками в шею, резус-горилла решила красиво и могуче задавить меня с прыжка… умница просто.

Не знаю, каков по времени норматив выхватывания пистолета из набедренной кобуры в случае утери основного оружия, в моей учебке его не было. Подозреваю, что если таковой и существует, то где-то в совсем серьезных учреждениях, да то и не суть важно. Вместо того чтобы попытаться достать из-под себя автомат, воспользовался так любимой мною старушкой «Гюрзой». Со стороны это выглядело так.

Раз — гордый и несгибаемый рейдер Пикассо едет на собственной заднице по чуть влажной траве и жирной черной земле, словно подрабатывает культиватором на мускульном ходу…

Два — он падает навзничь, чуть не приложившись своей глупой и дешевой головой в дорогущем шлеме об поваленный столб линии электропередачи…

Три — большая мохнатая фигура с места прыгает, отталкиваясь от земли мощными нижними конечностями и вздымая целый фонтан перегноя и травы…

Четыре — рука рейдера Пикассо мелькает у ремней набедренной кобуры, а в его тупой башке вертится мысль только о том, чтобы успеть…

Пять — обезьяна продолжает свой полет, готовясь ударить по человеку всем телом, раздавить, смять, порвать в клочья…

Шесть — матовый ствол смотрит вверх. Большой палец опускает флажок предохранителя, а указательный уже выбирает спуск. Патрон давно в патроннике, в нарушение всех возможных инструкций и советов… а как еще в Районе поступать?..

Семь — возможно, тварь понимает, чем ей это грозит, и, почти достав цель, ревет, протяжно и грозно. Но она обречена, и это понимание на мгновение видится рейдеру в ее маленьких красноватых глазенках…

Восемь — и боек бьет по капсюлю, воспламеняя порох в гильзе и выталкивая вперед плавных очертаний маленький снаряд, следом за которым уходят еще три…